— Верно, — подтвердил Франк. – Приятно слышать разумные речи. Берегись, дружок! До сих пор я не занимался похищениями людей, но сейчас меня всерьез подмывает украсть тебя навек и запереть на этой кухне. Из тебя мог бы получиться отличный повар.
— А он из меня уже один раз получился, — смущенно признался Нумминорих. – В свое время я учился у Лаланусы Ужиурмаха. Макс, наверное, его не знает, а будь тут кто-нибудь еще из наших, очень удивился бы! Лалануса Ужиурмах был одним из самых знаменитых столичных поваров и, безусловно, старейшим из них; достоверно известно, что он родился еще при королеве Вельдхут, а умер буквально пару дюжин лет назад – говорят, просто от скуки, потому что исчерпал все возможные рецепты. Ну, или думал, будто исчерпал. Все знают, что учеников мастер Ужиурмах не брал, и это почти правда. Я – единственное исключение. Впрочем, моей заслуги тут нет, он согласился со мной возиться только потому, что когда-то дружил с моей мамой. Но потом был даже рад, что так сложилось, говорил, из меня выйдет толк. А однажды объявил, что толк уже вышел, и на этом мое обучение закончилось.
— Ничего себе, — изумился Макс. – Не знал, что ты еще и повар.
— А я и не повар. Хотя мог бы им стать, если бы пожелал, это правда. Но мне всегда было интересней учиться, чем работать, так уж я устроен.
— Ладно, тогда не буду тебя похищать, — решил Франк. – Раз так, продолжай рассказывать, мне тоже интересно, как ты сюда добирался.
— Я слез с дерева и пошел дальше. И почти сразу заблудился. Что, вообще-то, полная ерунда: я очень хорошо знаю весь Правый Берег, а уж этот край Старого Города возле Ворот Трех Мостов – и подавно. Я снимал квартиру как раз за пару кварталов от ворот, когда начинал учиться в Королевской Высокой Школе. И каждый день ходил на занятия пешком, то и дело изобретая новые маршруты, чтобы не затосковать. Когда новый маршрут не удавался, приходилось прогуливать лекции, но это случалось довольно редко. Сами понимаете, с тех пор мне в собственной спальне заблудиться проще, чем в тех переулках. Однако, свернув к Воротам Трех Мостов, я не увидел никаких ворот, а только короткую тупиковую улицу, упирающуюся в высокий каменный забор. Табличка на углу гласила, что я нахожусь в Северо-западном проходе – нечего и говорить, что такого названия я в жизни не слышал. И, помню, подумал, что называть тупик проходом — дурацкая шутка. Но хорошая.
На этом месте Макс рассмеялся, закрыв лицо руками, почти беззвучно, чтобы не помешать рассказчику, но Триша все равно заметила. Хоть и не поняла причину его веселья[3].
— Я решил осмотреться. Все-таки обнаружить незнакомую улицу у Ворот Трех Мостов – по-настоящему удивительное событие для меня. Глупо было бы сразу уйти. Ну и запахи, конечно. Ничего конкретного я в первый момент не учуял, но была какая-то странность в совокупности уличных ароматов, в целом похожей на привычный фон, характерный для этой части города. Позже до меня дошло, что среди прочих там присутствовал все тот же невозможный запах, вернее, запах невозможного, что исходил от марионетки на дереве, но поначалу я не сумел его выделить. Все к лучшему — тогда я бы вряд ли полез через забор в чужой двор. Я довольно осторожный человек, хотя обычно это не бросается в глаза.
— А ты полез? – обрадовался Макс.
— Ну да. Я подумал – если тупик назван проходом, логично предположить, что прежде здесь был именно проход. А потом его перегородили – может, выхлопотав разрешение, но, скорее всего, просто так, наудачу, вдруг никто не обратит внимания. Обычно так и бывает. А у меня в этом деле свой интерес.
— Какой? – изумился Макс.
— Ну как?.. А, я же еще не рассказывал тебе про Общество Открытых Дверей. Сперва стеснялся, потом как-то к слову не приходилось. Ну, неважно. Просто есть такое общество. Я сам его организовал — довольно давно, лет шестьдесят назад.
— Ничего себе. Что за общество-то?
— Как было записано в нашем уставе, «добровольное сообщество охраны неприкосновенности городских путей». А если говорить человеческим языком, небольшая, но дружная компания горожан, более-менее располагающих свободным временем и следящих, чтобы никто без крайней необходимости не перегораживал улицы и не запирал проходные дворы. Дело даже не в том, что подобные поступки лишают людей возможности гулять любимыми маршрутами, а в случае нужды сокращать дорогу чуть ли не вдвое. Хотя это тоже важно. Но еще важнее интересы самого города. Его самочувствие. Если бы город был хоть немного похож на человека, я бы сказал: важно, чтобы никто не перекрывал ему дыхание. Потому что даже когда у тебя сотня тысяч голов, носов, шей и пар легких, необходимо, чтобы дышали все. А не половина или, хуже того, треть.
3
Тем, кто причину веселья тоже не понял, имеет смысл прочитать (или перечитать) рассказ Герберта Уэллса «Дверь в стене». У Триши-то такой возможности не было.