— То есть, если никто не желает, чтобы я пугал его за утренним кофе, мне следует пойти и быстренько сотворить очередную Вселенную, которой позарез приспичило осуществиться? Попутно нашептывая ей, что никто не сделал бы это лучше, чем я, и пусть, дескать, приводит подружек? Что ж, полезная инструкция!
— Хорошо, что ты смеешься. А ведь раньше взорвался бы, пожалуй.
— Просто с тех пор я уже вдоволь навзрывался. И решил, что пора завязывать. Как со всяким дурным пристрастием вроде пива и героина... Но ты говорила – «две очень важные вещи». Какая вторая?
— Просто хочу замолвить словечко за твою Тень. Мы немного знакомы, и этот Макс, чьи воспоминания ты до сих пор по привычке ощущаешь своими, нравится мне не меньше, чем ты. Что, сам понимаешь, неудивительно. Ясно, что вы связаны, как сообщающиеся сосуды, — тут уж ничего не поделаешь. Да и не надо с этим ничего делать. Поэтому, чем дольше ты будешь увлеченно играть в настоящего живого человека, тем больше разных интересных вещей успеет случиться с твоей Тенью. А чем больше сумеет наворотить он, тем легче и радостней станет каждый твой шаг. Но если ты перестанешь быть человеком, он застрянет навек в какой-нибудь зачарованной щели, где есть место невозможному. Потому что именно невозможным он и станет. Тень может быть только у человека. Или у того, кто им кажется. Точнее, у того, кто заключен в человеческое тело. Просто имей это в виду. А то знаю я твое переменчивое настроение. На ногу кто-нибудь наступит этак с приподвывертом – и все, привет, желаю развоплотиться, пошли все вон, надоели!
— Как ты в свое время?
— Совершенно верно. Не бери с меня пример. Положим, моей бывшей Тени даже понравилось быть зачарованной принцессой в волшебном замке. Но твой напарник быстро затоскует – на вечные времена. Примерно как ты в Тихом Городе. Ясно тебе?
— Ясно, — говорит Макс. – Теперь вообще многое стало ясно. Поставила ты мне голову на место. Спасибо тебе.
— Просто я наконец изобрела способ извиниться за то, что так быстро перестала быть девушкой, которую ты любил. Сама от себя не ожидала такого вероломства. С другой стороны, потом было бы еще труднее. И не только тебе... Всё, за мной пришли. До встречи!
— Хорошо хоть не «прощай».
— Я не настолько глупа, чтобы говорить «прощай», имея в своем распоряжении вечность, — смеется женщина-облако.
Она продолжает смеяться, пока внезапно поднявшийся ветер несет ее прочь вместе с сухими листьями, переполошившимися ночными мотыльками и шелковым шарфом, сорванным с Тришиных плеч.
«До сих пор ветер никогда не уносил мои вещи, — удивленно думает Триша. – Мы так не договаривались! Но ладно, если считается, что это подарок, тогда я согласна. Хотя совершенно не представляю, как облако может носить шарф? Вот бы посмотреть».
Триша слушает.
Не подслушивает специально, просто ветер по старой дружбе то и дело доносит до нее обрывки разговоров – в саду, на кухне, у чердачного окна. Они тревожат ее, как тревожит все непонятное, и одновременно делают счастливой – как обещание праздника, как слухи о новой ярмарке с каруселями, внезапно открывшейся на противоположном конце Города, как разноцветные огни в ночном небе – не то появились светящиеся перелетные птицы, не то просто на соседней улице затеяли фейерверк, а грохот позвать забыли.