Из-за деревьев, с той стороны, откуда они пришли, появляется фигура: рыболов, крестьянин, намерен порыбачить; в резиновых сапогах, выцветшем комбинезоне, с обветренной багровой кожей, в старой соломенной шляпе с черной лентой; мужчина лет пятидесяти или около, солидный, безразличный к ним. На одном плече он несет параллельно земле длинное бамбуковое удилище, парусиновая сумка, выцветше-блекло-зеленая — перекинута через другое. На секунду они перестают искать раков; стоят, у мужчин довольно глупый вид, по-мальчишески виноватый, вторжение в чужую воду; и дети тоже будто чувствуют, что этот пришлец несет с собой какую-то неясную опасность. Но он невозмутимо проходит мимо площадки с пикником на солнечный свет и дальше по траве к ним, направляясь вверх по течению. Они видят, что он косоглаз. Приближаясь к ним и проходя мимо, он прикладывает палец к шляпе.
— 'sieurs-'dames.[8]
— Bonjour, — ãîâîðèò Ïîë. È çàòåì: — Bonne pêche.[9]
— Merci.[10]
И он солидно идет к валунам, к сгрудившимся деревьям теснины за ними; исчезает; и все же оставляет след, напоминание о том, что это чужая страна с собственной жизнью и обычаями. И слышишь — что? Ça ira.[11] Ропот взбунтовавшихся толп, ночные шаги. Серпообразное лезвие, напрямую соединенное с ручкой. Возможно, всего лишь потому, что он — серьезный рыболов, у него своя функция в этот день. Легкомысленные возвращаются к собственному занятию. Только Кэтрин провожает взглядом синюю спину, пока та не исчезает.
Ah, Ça ira, Ça ira, Ça ira, Les aristocrates, on les pendra.[12]
И покидает воду, будто он тянет ее за собой. Она вдевает мокрые ступни в сандалии и начинает удаляться, притворяясь, что смотрит на цветы, спиной к голосам, крикам, и чертыханию, и «ах, чтоб тебя!». Какой красавчик. Изловит его вечером. Поторопитесь, пора. Дбрночи, Билл. Дбрночи, Лу. Дбрночи. Дбрночи. Узкая тропочка огибает сзади первый огромный валун, который лежит поперек наполовину в воде, наполовину на берегу. Кэтрин оглядывается на остальных. Оба мужчины теперь охотятся в паре: Питер поднимает камни, Пол хватает. Бел неторопливо отворачивается от воды и бредет назад к буку. Она снимает шляпу, едва входит в тень, и приглаживает волосы, словно от усталости.
Кэтрин идет дальше, спускается за валун, исчезает из виду. Тропинка продолжает виться через каменное стадо, немного выравнивается, затем опять круто взбирается под деревья над речкой. А та становится шумной, кувыркающейся. Местные называют это место Premier Saut, Первый Прыжок; почти каскад, стремительный бег стесненной воды, отменное место для ловли форели. Кэтрин слезает вниз к длинной заводи над каскадом: прохлада, глубина, мох и папоротники. Трясогузка (мазки канареечной желтизны) короткими прыжочками улетает к дальнему концу заводи. Девушка садится над водой на камень под крутым откосом, смотрит на мирную темно-зеленую воду выше по течению, на пятна и крапины солнечного света, на танцующую мошкару, на птичку с ее нервным хвостиком. Она подбирает веточку и бросает ее в воду, смотрит, как она плывет, затем набирает скорость, и ее засасывает отдаленная стремнина Прыжка. Нет его, уж нет.[13]
Теперь она сидит, слегка ссутулясь, будто от холода, ухватив локти, уставившись на воду. Она начинает плакать. Словно бы без всякого чувства. Слезы медленно выкатываются из ее глаз и ползут по щекам под солнечными очками. Она их не утирает.
Бел зовет из-под дерева рядом с расстеленной розовой скатертью в клетку и разложенным на ней изобилием: charcuterie[14], длинные батоны, сыры, ножи, стаканчики для пикников; яблоки и апельсины, три горшочка шоколадного мусса для детей.
Кандида откликается:
— Да ну, мамуся! Мы еще не го-то-вы!
Но Пол что-то говорит ей. Салли оборачивается, обращая к Бел свою снежно-белую стройную спину — на это раз девушка «С». Тут Эмма, младшая дочка, бегом устремляется мимо нее, и маленький Том тоже пускается бегом, будто еда может исчезнуть. Затем оба мужчины и Кандида, неся пластиковую коробку теперь с семью пойманными раками, и она жалуется, что не хватает еще одного, чтобы на ужин по одному каждому — надо наловить еще после еды. Да, да, конечно, обязательно. Но все проголодались. Пол вспоминает про вино, идет туда, где оно охлаждалось; бутылка мюскаде sur lie[15], другая, гро-план, может подождать.