- Стой! – Глеб кое-как смог вернуть ее в вертикальное положение. – Ты чего так пугаешься?
- Задумалась, - отчего-то шепотом пояснила Аня. – А ты чего со спины подкрадываешься?
- Я тебя окликал несколько раз! – возмутился рыжий.
Только сейчас девушка смогла рассмотреть его как следует. Она много раз читала и слышала о том, как может подвести собственный мозг. Из всего того, что мы видим, хорошо, если половина является правдой. Остальное достраивается из кусков прошлого опыта. Словно реставратор, людское сознание вставляет камешки в древнюю мозаику, руководствуясь лишь нечеткими следами, оставленными утерянными фрагментами. Мы не фиксируем то, что происходит на периферии зрения, почти не обращаем внимания на незначительные для нас детали. Мы проживаем жизнь, даже не осознавая того, что часть ее – лишь плод нашего воображения.
Нет, волосы Глеба как были похожи на языки беспокойного пламени, так и остались. Но вот ресницы оказались намного темнее, почти черными. И почему Аня решила, что они должны быть непременно одного тона с шевелюрой? А глаза? Раньше она не задумывалась, какие у Глеба глаза. Оказалось такого же глубокого цвета, как зрелые конские каштаны, которые девушка любила собирать в сквере неподалеку от университета. На мгновение их затмили другие, светло-ореховые, а земля под ногами угрожающе поехала куда-то вбок. И уже не из-за льда.
Аня терпеть не могла это ощущение: словно перед ней открывается огромная дыра, и она летит сквозь время, не в силах остановиться. Мир пропадает, сменяясь давно забытыми звуками и запахами, а конечности снова начинают трястись.
- Что ты хотел? – постепенно приходя в себя, спросила она. Вышло неожиданно резко.
- Просто увидел тебя, решил поздороваться.
- Ага. Как Артем? – слова подбирались с трудом, словно девушке приходилось заново учиться говорить после инсульта. Мысли путались, и больше всего хотелось, что бы ее оставили в покое. Но воспитание – вещь дурная: как не сопротивляйся, а последствия останутся.
- Лучше всех. Все уши мне прожужжал, когда я с тобой куда-нибудь схожу.
- Надо же… это совсем не обязательно. Скажи ему, что я очень благодарна за заботу, но не хочу, что бы со мной носились, как с хрустальной вазой. К тому же и ходить-то сейчас особо некогда. Контрольные, тесты, доклады. Преподы как сговорились, все в одну неделю впихнули, - постепенно разговорилась Аня.
- Может, на следующей неделе? – бросил парень. Слишком равнодушно.
- Не знаю. – Интересно, а какой ответ ему нужен? – Давай начистоту. Спасибо за то приглашение на киносеанс и за прекрасный вечер. Но я вижу, что тебе со мной скучно. Я странная, закрытая, с кучей тараканов в голове. И ты не обязан страдать из-за дурацкой идеи Артема.
Аня боялась посмотреть на соседа. Она и сама не поняла, как смогла произнести столь откровенную речь. Щеки вспыхнули. Ох, видел бы сейчас ее профессор, читавший им лекции по органической химии! «Вгони кровь в щеки! - говорил он опоздавшим. – Сделай хоть вид, что тебе стыдно!» Но Ане было вовсе не стыдно. Скорее страшно. И так хотелось услышать в ответ слова утешения.
- Значит так… - В голосе Глеба не было облегчения. В нем вообще ничего не было. Пустой набор звуков, лишенных какой-либо эмоциональной окраски.
- Мне домой надо. – Почти на грани слышимости.
Жаль, конечно, ведь ее исследование провалится. Но что делать? Она с самого начала сомневалась в успехе Димкиной затеи.
- Аня, погоди. Вот же черт! – Глеб стукнул кулаком по ноге.
Он не любил разбирать свои чувства по косточкам, искать причины, долго копаться в себе. Его считали холодным и поверхностным, но сам парень предпочитал слово «обстоятельный». Он всегда поступал сообразно ситуации, опираясь на правила, установленные обществом и собственную совесть. Но сейчас Глеб понял, что не может ограничиться сухим: «Что ж, ты права. Прощай!» - ибо это было жестоко, к тому же, не вмещало в себя всю правду.
Да, Аня совершенно его не привлекала. И как девушка, и как собеседник. Да, рыжему было скучно с ней. Ему было некогда полировать эту вазу, выставлять на свежий воздух. Глеба даже не интересовало, почему Анна ведет такой образ жизни, почему родители мелкой так трясутся за свою дочь. Но… Стоило парню дойти до этого самого «но», как он начинал злиться. Даже сейчас, стоя рядом с соседкой, Глеб не мог понять, какая сила мешает ему оставить ее.