Было тяжело говорить, даже дышать рядом с Глебом. Видеть его опущенные плечи, различать прежде незнакомую надтреснутость в голосе. Но стоит оставить его одного – и все. Ее солнце может навсегда превратиться в кусок льда. Аня не могла такого допустить. На этот раз все, действительно, будет хорошо.
До дома Тамары Федоровны они добрались меньше чем через два часа. За час и сорок две минуты, если точнее. Аня специально не засекала, но из-за нервозности постоянно поглядывала на часы. Отец пытался всю дорогу хоть как-то отвлечь своих притихших пассажиров разговорами. В основном расспрашивал Глеба о его увлечениях, которых оказалось не так уж много. Рыбалку парень не любил, в грибах не разбирался, да и вообще на всякие глупости у парня просто-напросто не хватало времени.
Рыжий старался сосредоточиться на знакомых пейзажах за окном. С той последней поездки вместе с Пашей, он перестал относиться к автомобилям с таким ужасом. К тому же рядом сидела Аня – гарант того, что ничего плохого с ним не случится. Почему-то в последнем Глеб был полностью уверен. Изредка он поворачивался к девушке, замершей на сидении в одной позе. Хотелось протянуть руку, как тогда, дышать вместе с ней в унисон. Исключительно ради собственного успокоения. Не более того.
Даже поцелуй парень воспринимал лишь как некое средство спасения. Что-то вроде малинового варенья при первых признаках простуды. Он совсем не думал, зачем целует Аню, и только сейчас понял, насколько глупо поступил. Неправильно, нехорошо. Безответственно по отношению к чувствам самой Смирновой. Впрочем, извиняться за поцелуй было бы еще глупее.
Только когда они вышли из машины, друзья немного оживились. Глеб решительно подошел к крыльцу и начал стучаться.
- Глебка, это ты! – Навстречу внуку выглянула худенькая старушка лет шестидесяти пяти.
- Ба, привет. Это Аня и ее папа – Юрий Сергеевич, - представил стоящих позади него соседей рыжий. – Они любезно согласились меня подвезти.
- Это твоя девушка? – громким шепотом поинтересовалась Тамара Федоровна.
- Нет, - смутилась Смирнова. – Я всего лишь его подруга.
- Ох, простите, - всплеснула руками женщина. - Может, зайдете? Или вам срочно уезжать надо?
Гости прошли в просторную гостиную. Аня рассматривала большущие шкафы, забитые книгами, с интересом разглядывала воздушные салфетки на столе. Ее мать не любила рукодельничать, а сама девушка после нескольких бесполезных попыток научиться вязать крючком, забросила это занятие.
Тамара Федоровна мгновенно исчезла на кухне, откуда вскоре раздалось:
- Хотите компотику? Холодный, вчера вечером сварила. Как знала, что Глебка приедет.
- Да, спасибо, - согласился Юрий Сергеевич.
Когда каждому гостю был выдан полный стакан вишневого компота, и беспокойная старушка уселась в кресло, Глеб перешел к главному:
- Ба, у меня плохие новости… - парень сглотнул, собираясь с духом, и на одном дыхании выпалил: - Гриша умер.
- Господи… - только и смогла ответить Тамара Федоровна, схватившись за грудь. Лицо ее стремительно побелело, глаза стали круглыми, как две плошки. Первой сообразила Аня, кинувшись прочь из кухни и на ходу командуя:
- Глеб, тащи аптечку!
Девушка выплеснула недопитый компот в раковину, быстро прополоскала и наполнила обычной водой. К тому времени как она вернулась в гостиную, рыжий с упорством таксы раскапывал кучу лекарств. Юрий Сергеевич утешал плачущую старушку, которая тихонько всхлипывала и ойкала.
- Нашел, - вытащил парень небольшой флакончик. Противно запахло валокордином. Аня не помнила, сколько там надо капать, поэтому раз пять тряхнула лекарством над стаканом, немного поболтала получившейся смесью и протянула Тамаре Федоровне:
- Выпейте. И надо давление померить.
- Как же так, Глеб? – осушив стакан, растерянно спросила бабушка. – Ты же говорил, что он на поправку идет.