- Честно говоря, даже не знаю… - протянула мелкая. – Думаю, это какая-то ромашка.
Ей было неудобно и стыдно за такой ответ, но Тамара Федоровна оказалась вполне им удовлетворена.
Зато мать звонила по несколько раз на дню и устраивала настоящие допросы. Как Аня? Как себя чувствует и не надо ли что-нибудь привезти? Девушка старательно заверяла родительницу, что чувствует себя просто отлично. Здешний, почти деревенский воздух, прекрасно на нее влияет, она даже немного загорела (сидеть целыми днями в духоте было невыносимо, и Аня пару раз выползала на солнышко погреться, отчего лоб и нос ее покраснели и начали шелушиться). И нет, ничего ей было не нужно.
- Мама, я же не в глуши, здесь магазины на каждом углу! – стараясь не слишком сильно сжимать телефон в руке, распиналась дочь. – Нет, я не поздно ложусь. Ну какие дискотеки? Глеб? Мам, о чем ты? У него брат умер, на какие танцульки он меня потащит? Да, у меня отдельная комната. Хорошо я сплю!
Последнее утверждение было враньем. Аня спала ужасно. Она неплохо приспосабливалась к незнакомой обстановке, но почему-то в доме Тамары Федоровны ощущала себя необычайно чужой и одинокой. Укладываясь в постель, девушка думала о том, что сейчас происходит за стенкой, за которой располагалась спальня Глеба. Нет, отнюдь не сексуальные фантазии тревожили Аню. Она беспокоилась за друга, с которым пересекалась лишь за столом. Тот выглядел по-настоящему изможденным: его брови словно срослись в одну линию, а взгляд постоянно блуждал где-то далеко от реальности. Иногда девушка вставала посреди ночи или даже под утро в туалет, замечая под дверью Глеба полоску света, и гадала: то ли парень вообще не спал, то ли спал, не выключая ночника. Вчера Аня хотела постучать к нему, спросить об этом, но рука замерла в нескольких миллиметрах от дверной ручки. Все слова были бесполезны, да и что она могла сказать ему?
А сегодня, едва солнце поднялось над домами, девушка окончательно проснулась и несколько минут пялилась в ровный белый потолок. Хотелось по привычке укрыться с головой одеялом и постараться вновь отключиться, но вместо этого Аня быстро переоделась и вышла из комнаты. Рассвет играл всеми оттенками розового и золотого; чистое небо отражалось в окнах домов, стоящих на другой стороне улицы. Страшно, почти до тошноты, хотелось кофе. Привычно зажглась конфорка, зашумел чайник, скрипнула дверца навесного ящика. У Тамары Федоровны нашелся запакованный пакет молотого кофе и настоящие сливки. Аня заглянула в один ящик, в другой, пока не обнаружила джезву. Пока медленно поднималась пенка, девушка думала о том, чем бы еще заняться. Небольшие часики в виде дремлющей совы показывали половину пятого утра.
У них в семье готовила всегда мама, и Ане просто-напросто не приходилось часто стоять у плиты. Разогреть что-то, салат нарубить или помочь в лепке пельменей – вот чем обычно она помогала Валерии Петровне. Верхом ее кулинарного мастерства была яичница с помидорами и картофельное пюре. К мясу и рыбе Аня и подходить боялась. Но тут на ум ей пришло одно блюдо. Хотя «блюдо» – громко сказано.
Допивая остатки кофе и одновременно роясь в запасах Тамары Федоровны, девушка достала пару яиц, муку, какао-порошок. Подумала и добавила к выложенным на стол продуктам ванночку с маслом.
- Сахар! – хлопнула себя по лбу Аня. – Теперь бы еще вспомнить, в какой все пропорции смешивать…
Не удалось. Детали приготовления школьных печеньиц выскользнули из памяти, оставив только смутный запах выпечки. Их с девчонками тогда заставили перемывать накопившуюся посуду. Видимо, тарелки и стаканы остались от недавнего банкета. Школьницы добросовестно выполнили поставленную перед ними задачу, а еще подмели полы и тщательно протерли все рабочие поверхности. Времени оставалось вагон и небольшой прицеп, а отпускать с занятий их никто не собирался. И четыре шестиклассницы принялись выдумывать: что бы такого сделать еще общественно-полезного? Откуда-то вытащили мешок с остатками муки, древнее какао и банку с вареньем. Аня не помнила, каким именно. Возможно, это и не варенье было вовсе, а джем. В конечном итоге на свет появился новый десерт на скорую руку, который сами мастерицы и съели, красиво разложив по пластиковым тарелочкам вместе с мандарином и завалявшимся у одной из девочек плавленым сырком. Все по-честному, все поровну.