- С какого перепуга?
Еще час они потратили, выясняя свои родословные. Пока не пришли к единственно правильному выводу, что все люди – братья. Ну, не кровные, конечно. И, возможно, и не братья вовсе, но уж точно приходятся друг другу родней.
- И сестры, - наставительно заметила Смирнова. – Я за гендерное равенство.
- Не ругайся, - цыкнул Красношеев. – Ох, биологи… Глеб, ты ночевать здесь будешь? Или у Дашки под теплым бочком?
- Да, спасибо, что напомнил. Надо завтра от нее оставшиеся вещи забрать, - рассеянно откликнулся из угла рыжий.
- То есть? Вы расстались? А как же твои планы насчет женитьбы? Плюшка и Хлебушек, идеальная пара, все такое…
- Мы оба поспешили. Теперь вот одумались. Так что пока побудем врозь, а там посмотрим, как карта ляжет, - не стал вдаваться в подробности Булкин.
В полутьме блеснули два зеленых глаза. Аня довольно выдохнула. Ее шансы возросли с ноля до одной десятой процента. При должном старании, даже такой крохи могло хватить.
23 июня 2012, пятница
В кабинете было душно. Прохладно, сумрачно и душно. В углу шумел кондиционер, ветер шевелил краешек шторы. Около двери загадочно булькал кулер, ему вторили рыбы в аквариуме. Казалось, летняя суета осталась где-то далеко, не за стенами и окнами, а в другом измерении.
Только хозяин кабинета не давал своим клиентам впасть в полусонное состояние. Он постоянно вытаскивал из нагрудного кармана пиджака платок и принимался протирать им свои очки или лысину, то ли пытаясь сделать стекла такими же блестящими как макушка, то ли голову – гладкой, как линзы. Его руки ни на мгновение не находили покоя. Евгений Андреевич перекладывал бумаги, подравнивал стопку книг, чтобы тут же начать искать какой-то документ, и испортить наведенный порядок.
От постоянного мельтешения Глеб никак не мог сосредоточиться на словах нотариуса. Рядом с ним сидели мать и Соня. Обе были приглашены на объявление воли усопшего, и теперь с нетерпением ожидали, когда же Евгений Андреевич перейдет к делу. Около стенки на узком диванчике пристроились двое свидетелей – оба старых знакомых Гриши с последней работы.
- Так… так, - решительно хлопнув ладонями по столу, возвестил он. – Что ж… гм-гм… надеюсь, вы все взяли с собой необходимые документы? Отлично… ага! Мы собрались здесь, чтобы огласить волеизъявление моего клиента, ныне покойного Григория Анатольевича Булкина. Сейчас я в присутствии двух свидетелей распечатаю конверт, в котором хранится закрытое завещание гражданина Булкина. Итак, начнем…
Нотариус взял довольно объемный конверт из коричневой бумаги, осторожно подцепил уголок специальным ножиком и моментально распорол одну из сторон. На стол полетела свернутая вдвое бумага и еще один конверт, поменьше. Глеб бросил на Соню вопросительный взгляд, но та также растеряно пожала плечами.
Вчера рыжий полдня просидел у нее в гостях, пытаясь хоть что-то узнать о завещании. Нет-нет, не из-за наследства (вряд ли Гришка вдруг оказался бы миллионером). Глеб до сих пор не понимал, как, а главное, зачем его брат так спешно занялся завещанием. Какие мысли бродили в голове Гриши? Почему в таком серьезном и тонком деле он предпочел довериться бывшей девушке, а не родному брату? Но Соня отвечала одно и то же: она знать ни о чем не знает. Просто однажды Гриша позвонил ей и позвал к себе домой. А потом у них состоялся разговор. Да, именно так, «состоялся разговор». Ни подробностей, ни содержания разговора Соня поведать не могла.
- Город Воронеж, пятое августа две тысячи одиннадцатого года. Тринадцать часов двадцать минут. Я, Булкин Григорий Анатольевич, 15.01.1980 года рождения, паспорт: 41** 68****, выдан…
- И далее, и далее, - прошептал себе под нос рыжий.
- …настоящим завещанием делаю следующее распоряжения. – Собравшиеся заметно оживились, свидетели заерзали на диванчике. – Первое. Мою квартиру, расположенную по адресу: город Воронеж, улица ***, дом ***, квартира 175 я отдаю своей матери, Булкиной Алине Викторовне. Второе. Мои книги, а также золотое кольцо с тремя сапфирами завещаю Давыдовой Софье Игоревне. Третье. Все средства в банке «***», лицевой счет номер 1769567357*** завещаю своему брату, Булкину Глебу Анатольевичу. Также ему остается все мое остальное имущество, включая личные вещи. Четвертое. Альбом с фотографиями, описание которого приложено к данному завещанию, я хочу передать своим родным бабушке и дедушке: Булкиной Ольге Федоровне с Булкиным Иваном Александровичем. Пятое. Моему брату Глебу остается также письмо, написанное мной тремя днями ранее, второго августа две тысячи одиннадцатого года.