- Письмо?
- Я полагаю, вот это, - протянул второй конверт рыжему Евгений Андреевич. – Во всяком случае, здесь указано ваше имя. Погодите, не вскрывайте, здесь кое-что еще… Прошу Глеба прочитать его, когда он останется один, и ни с кем не делиться содержанием письма.
- Зачем? Что за секретность? Мой брат никогда не любил подобные детективные штуки! – не понял парень.
- Увы, на этот вопрос мог бы ответить только он сам. Как вы видели, я тоже впервые знакомлюсь с последней волей Григория Анатольевича. Впрочем, удивляться здесь нечему. Мои клиенты не так часто настаивают именно на закрытой форме завещания. И раз ваш брат решил все засекретить, значит, на это были веские причины.
- Какая-то ерунда! – воскликнула Алина Викторовна. – А мне, мне никаких записок сын не оставил?
- Нет. В конверте только послание для одного человека. Думаю, мы должны продолжить. Хотя, в принципе, ничего важного здесь больше не указано.
Нотариус скучным и монотонным голосом дочитал документ и попросил свидетелей подойти ближе. Почти час ушло на разъяснение всяческих вопросов, связанных со вступлением в наследование и оформление различных справок и других важных бумаг.
Когда Глеб с матерью покинули нотариальную контору, жара на улице достигла своего пика. У подъезда Алину Викторовну ждал Стас, подпирая спиной свой роскошный автомобиль. Глеб поздоровался с мужчиной, но от предложения подвезти отказался. Мать несколько осуждающе посмотрела на него, но ничего говорить не стала. На завтра у нее были куплены обратные билеты в Москву, и женщина торопилась вернуться в квартиру и начать собирать вещи.
- Глеб, - отойдя уже на приличное расстояние, услышал рыжий цокот ее каблучков, - остановись.
- Да, мам.
- Слушай, я понимаю, у нас с тобой сложные отношения. Но давай ты просто хорошенько подумаешь: что тебя держит в Воронеже? В столице намного больше перспектив.
- Каких перспектив? В Москве и без меня хватает дворников и маляров, - попытался урезонить мать рыжий.
- Почему все мои слова ты сразу воспринимаешь в штыки? Почему нельзя в этой жизни немного быть дипломатом? Глеб, хоть ты считаешь меня пустой, не отрицай, это написано у тебя на лбу! И все же я намного опытнее тебя, милый. И вот что я хочу сказать: наличие гордости и упрямства не делают бурчание голодного живота тише. Так что хорошенько взвесь все «за» и «против», прежде чем окончательно отказываться от моей помощи и поддержки Стаса.
- А он-то тут при чем?
- Связи. У него есть связи. И я говорю не только про бизнес-партнеров. У Стаса есть друзья, которым нужны такие толковые ребята, которые соображают в технике. В конце концов, он может оплатить твою дальнейшую учебу. Сдашь экзамены, снова поступишь в институт.
- Я подумаю, - честно пообещал Глеб.
Мать кивнула, на прощание чмокнула сына в щеку (он даже не заметил этого) и поскакала в обратную сторону. Сейчас все его мысли вращались вокруг загадочного письма. Так что, едва переступив порог Темкиной квартиры, рыжий заперся у себя в спальне. Начал вскрывать конверт, пальцы тряслись так, что чуть не порвал его вместе с письмом. Приказав себе успокоиться, Глеб осторожно отрезал тонкую полоску бумаги ножницами и вынул, наконец, послание. Он сразу узнал почерк брата – тот так писал незадолго до второго инсульта и комы. Острые, словно пики, буковки с небольшими, почти незаметными хвостиками, «д» похожа на «в».
«Мой дорогой братец!
Когда ты прочтешь это письмо, меня уже не будет на этой земле. Думаю, ты сейчас растерян и зол. Так и представляю твои нахмуренные брови и краснеющие кончики ушей. Ты, должно быть, спрашиваешь меня: за каким чертом я написал его? Все очень просто. Я слишком хорошо знаю своего младшего братца. Отсюда и все меры предосторожности и вся эта секретность.
Мое завещание уже объявили. Оно также должно было тебя удивить. Откуда у меня счет в банке? Почему я оставил квартиру нашей матери? Прошу, сильно не ругай меня. Боюсь, будет не очень удобно икать, сидя рядом с нашим Небесным Отцом. Дело в том, что квартира изначально принадлежала ей, и только потом мать переписала ее на мое имя, когда уехала в Москву. Так что я всего лишь возвращаю ей принадлежащее по праву. Она заслужила.