- Чего ты сказал? Закрой хлебало и вали отсюда! – Наскочил на рыжего самый мелкий из отморозков.
- Сначала отпусти щенка!
- Да ты… ты… Толька, этот прыщ совсем обурел!
- Точняк, Щелбан. А ну, пошел отсюда, пока мы тебе ноги не выдернули и в задницу не засунули! – пригрозил Кролик.
Главарь оставался молчалив, лишь жутко улыбался краешком губ.
Первый удар пришелся в плечо, несильный, но заставивший Глеба отступить на шаг. Щелбан победно хохотнул, повернувшись на мгновение к Смольникову. И получил кулаком в живот.
- Мочи сученка! – заорал Кролик, присоединяясь к драке.
Глеб пытался отбиваться, даже съездил пару раз белобрысому по лицу. Но потом к хулигану присоединились дружки, и подросток быстро оказался на земле. Удары сыпались на Глеба один за другим, но он не чувствовал боли. Точнее, не успевал ее анализировать. Кто-то схватил его за волосы и хорошенько приложил носом об асфальт. В горло хлынул горячий поток, мешающий хоть немного отдышаться. И тут же последовал пинок по копчику. Глазу то же досталось, висок саднило, а грудь налилась свинцовой тяжестью и начала гореть.
- Глеб! - откуда-то издалека раздался возмущенный рык Гришки.
Рыжий попытался приподняться на руках, но окружающий мир неожиданно накренился, и мальчик свалился обратно. А дальше все завертелось как на карусели, желудок сжался, выкидывая остатки школьного перекуса.
Он пришел в себя уже спустя несколько минут. Куда подевался Толька с его кодлой, Глеб так и не засек. Гришка заботливо придерживал младшего брата за плечи, пока тот пытался хоть как-то усесться на один из брошенных ящиков. На скуле парня красовался синяк, а костяшки пальцев были содраны в кровь.
- Смотри на меня. Голова не кружится? Сколько пальцев? - Гришка поймал брата за подбородок, второй рукой быстро ощупывая того на предмет повреждений. - Вроде ничего не сломано.
- Уверен? Что-то мне нехорошо… - еле слышно выговорил Глеб.
Он с сомнением прислушался к внутренним ощущениям. Отделить их никак не удавалось. Казалось, каждая клеточка тела превратилось в нервное окончание, посылающее сигналы «SOS». Перед глазами мелькали какие-то яркие вспышки вперемешку с черными точками, а линия горизонта то и дело пыталась опрокинуться.
- Да. Уж за три курса меда я научился отличать переломы от обычных ушибов. Сам встанешь или тебе помочь?
- Попробую сам.
Глеб осторожно схватился за скамейку, привстал и с оханьем шлепнулся обратно.
- Понятно, - вздохнул Гриша. – Ладно, посиди немного. Какого хрена ты полез к Смольникову?
- Щенок… они его мучили…
- Дурак, ой дурак. Как теперь домой пойдешь? Хочешь, чтобы бабушку инфаркт свалил? Ты, конечно, молодец, что вступился и все такое. Но сначала думать надо, возможности свои рассчитывать.
Снизу раздался уже знакомый скулеж.
- Эй, кто это тут у нас? – Старший из братьев нагнулся, цепляя, как прежде Толька, щенка за холку. Но держать так долго не стал, положив животное на колени. – Это ты из-за него пострадал?
- Ага…
- Совсем мелкий. Только от сиськи отвалился. – Гриша продолжал рассматривать трофей со всех сторон. Аккуратно перевернул на спину и ахнул: - Вот уроды! И как можно такое существо обижать? И лапу подранили. Да не рычи, я же помочь хочу, глупый. Прошу прощения… глупая.
- Гриш…
- Чего?
Парень снова перевернул псинку и начал осматривать ее шею, на которой обнаружилось несколько неглубоких порезов. Густая шерсть защитила животное, не дав ножу рассечь мышцы, но без крови не обошлось.
- Куда его теперь? Он же помрет теперь на улице.
- А ты что же, думал на улице щенка оставить? Спас и бросил… Нет уж, братишка. Как сказал классик: «Мы ответственны за тех, кого приручили». А если ты не собирался его домой забирать, то и вмешиваться было нечего. Запомни, Глеб, всякая жизнь, всякая судьба, которую ты коснулся, изменил, навсегда остается под твоей ответственностью. Человек, животное, – не важно. Понял?
- Да, - понуро кивнул рыжий. - Лучше уж тогда вообще ни во что не вмешиваться.
- Не все так просто, братишка. Иногда просто невозможно удержаться в стороне. Что ж, пойдем домой, надо врача вызвать, пусть он все зафиксирует. А завтра вместе в милицию пойдем. Такому сброду нечего на улице делать. И, да, так и быть, разговор с бабушкой я беру на себя. Ответственность – штука сложная!