- Твою мать, Темыч, куда ты летишь?
- Опа! – не отвечая на вопрос, обрадовался друг. – Пойдем скорее, нас уже ждут.
- Кто? Куда? – опешил Глеб.
- Что значит «куда»? На день рождения Аньки. Катя вчера мне позвонила, предупредила, чтобы к половине шестого мы были как штык. Иначе, как выразилась Катюха, она смертельно оскорбится. А оскорбленная Верди, хочу тебе доложить, это явление опаснее урагана «Катрина».
- Это она сама так сказала? – уточнил рыжий.
- Нет. Анька. Так, чего стоишь, давай лифт вызывай, а я пока квартиру замкну, - для большей мотивации подтолкнул Артем друга в спину. Потом, кажется, до него кое-что дошло, и Тема спросил: - Погоди, а тебе что, девчонки ничего не говорили?
- Нет.
- Странно. Я думал, тебя сама Анька пригласит. Вы с ней вроде, последнее время довольно тесно общаетесь, - справившись с замком, подмигнул Артем. – Или тебя уже в отставку отправили? Знаешь, Хлебушка, я одно средство знаю….
- Заткнись, - коротко оборвал друга Глеб. - Хотя, это, действительно, странно. Аня ничего мне не говорила про свой день рождения. Даже не намекнула.
- Может, она думала, что Катя и тебе позвонит? А та на меня понадеялась. Ну, ты знаешь этих девчонок. Они могут думать о десяти вещах одновременно, чтобы девять из них тут же забыть.
- Слушай, наверное, надо было подарок купить… - входя в лифт вслед за Темой, сообразил рыжий. Приятель только выразительно постучал по коробке, торчащей разноцветным боком из пакета. – Голова, ценю!
- Это у тебя голова, Хлеб, - словно довольный кот протянул Артем. – А у меня – кладезь жизненной мудрости. Каждая нервная клеточка в ней работает, как проклятый раб на галерах.
- Еще скажи, что они такие же черные, - хмыкнул Глеб.
- Нет, мой юный подаван, они серые… но каждая в очках и с докторской степенью.
- Вот п***бол! Ты даже диплом магистра не получил.
- Но-но, не надо оскорблений! Откуда ты знаешь, какой у меня потенциал? А вдруг я будущий Нобелевский лауреат? Глебка, Глебка… ты вечно недооцениваешь людей. И в том твой главный изъян.
- Слушай, а Аня что, празднует где-то в кафе или…? - продолжил допрос рыжий, когда они выбрались из лязгающей кабинки.
Лифт был почти новым, буквально год назад его меняли, но уже сейчас становилось ясно: едва конструкция дотянет до своего гарантийного срока.
- Не-а, они у Кати собираются. Предупреждая твой приступ любопытства, сразу скажу: я не знаю, кто еще приглашен. Катя дала предельно точные инструкции. А детали, видимо, нас касаться не должны.
Молодые люди пересекли двор, сейчас тонущий в первых закатных лучах. Синева еще царила в небе, но воздух уже наполнился предвкушением ночи. Прохлада уселась в тени деревьев, попивая коктейль из юной зелени и первых цветов, постукивая невесомым каблучком в такт весеннего блюза.
Словно подхваченные этой грустной мелодией, друзья поднялись на пятый этаж. Дверь была приоткрыта, и блюз стал слышнее. Как и голоса собравшихся гостей.
- Заходите, быстрее! – рявкнула Катя, вынырнув из проема, как касатка из волн. И таким же стремительным движением затянула парней в прихожую. – Разуйтесь и марш в зал!
- А ты куда? – Оставив жертв в покое, девушка тут же накинула на себя ветровку и легкий шарфик.
- Мне надо кое-что купить. Я быстро.
- Ладно, - пожал плечами Глеб, когда путь к отступлению был отрезан.
Найдя свободный крючок на вешалке, он аккуратно повесил свою куртку и, выдохнув, решительно зашел в комнату. Глеб никогда раньше не бывал у Кати, и сейчас прежде всего обратил внимание на обстановку, а потом уже окинул взглядом находящихся в комнате людей.
- Привет! – ни к кому конкретно не обращаясь, поприветствовал рыжий собравшихся. Ему вдруг стало жаль, что карманы брюк слишком маленькие, а майка и вовсе никаких карманов не имела. Руки казались совершенно лишними, так что пришлось спрятать их за спину.
- Привет! – из глубины комнаты откликнулась Аня. Ее не было видно за широкой спиной парня, к которому буквально бросился Тема:
- Димон!
- Темыч!
Взаимные объятия и похлопывания по спине слегка развеяли напряженную обстановку. Однокурсники напоминали двух медведей, пытающихся сломать друг другу как можно больше ребер, но при этом оба лучились от радости.