Тормозя двигателем, Солодовников спустился вниз, а потом долго взбирался на гору. Преодолев подъем, быстро миновали короткую прямую улицу Ленина, и перед солдатами открылся как на ладони Кировский район. Со всех улиц и переулков шли люди и, точно горные ручейки, стекались на широкую центральную магистраль, к которой приближался бронетранспортер.
Десять тысяч человек покидали район.
Из дома в дом, из квартиры в квартиру шли агитаторы, терпеливо объясняя необходимость оставить свои жилища, поторапливали, помогали престарелым. Жители и раньше знали о том, что им придется временно эвакуироваться. Трижды в день по радио передавали наименование улиц, переулков, площадей, попавших в опасную зону. И все-таки только теперь в полной мере ощутилась эвакуация.
С горестным чувством уходило население.
Вот красивый особняк. В большой комнате на столе посуда, остатки завтрака. Девушка перед зеркалом, торопясь, пудрится, красит губы.
— Верочка, — говорит пожилая женщина, — выпей хоть стакан чаю, что сегодня за наказание…
— Некогда, мам, трамваи не ходят, я на работу опоздаю.
Схватив чемоданчик, убегает.
Женщина идет в соседнюю комнату. Возле письменного стола с выдвинутыми ящиками высокий, энергичный человек в пенсне. Это, может быть, врач, инженер, преподаватель… Он укладывает в чемодан бумаги.
— Боже мой, второй чемодан! — всплескивает она руками. — Ты же сам сказал: «Все будет цело, ни одной тряпочки не брать».
— Да, да, да — ни-че-го. Ничего, кроме рукописи.
— А черновики зачем? — кивнула она на нижний ящик. — Ты их уже десять раз переписал.
— Надо! — в сердцах говорит он. — Это плоды всей моей жизни. Пойми ты наконец.
Раздается звонок, женщина выходит.
Он бросает в чемодан бумаги из ящиков, со стола, и вдруг взгляд его останавливается на фотографии жены. Воровато оборачиваясь, кладет карточку в чемодан, быстро накрывает пачкой бумаг.
Входит жена.
— Это агитаторы, просят поторопиться…
В соседней квартире идет спор. Молоденький агитатор, паренек с комсомольским значком, убеждает пожилую женщину, которая не собирается уходить.
— Вы говорите, вещей не брать? — спрашивает она.
— Конечно нет, все будет в полном порядке, — с готовностью отвечает юноша, не подозревая подвоха в вопросе.
— Так зачем уходить?
Паренек не сразу находит ответ, а она уже снова наступает:
— Нет, уж раз взялись вывезти снаряды, значит, вывезут.
Не добившись результата, паренек уходит. Через несколько минут появляется бригадир агитаторов, такая же пожилая женщина, как и хозяйка.
— Вы тоже агитатор? — удивляется та. Ей становится неловко. — Ну уж пошел, нажаловался… Видите, вот собралась, сейчас ухожу…
А паренек уже на пороге следующего дома. Дверь в комнату приоткрыта. Пожилой человек, взобравшись на стул, снимает портрет молоденького офицера в форме летчика первых лет войны с орденом Красного Знамени.
— В простыню обернем, и будет хорошо, — отвечает он на вопрос жены.
Она грустно всматривается в портрет, так похожий на мужа. Паренек кашлянул, постучал.
— Вам не нужна помощь?
— Нет, нет, сейчас уходим…
На углу, в крохотной мастерской, копошится старый часовщик. Он бережно собирает колесики, пружинки, инструмент, упаковывает в бумагу, укладывает пакетики в маленький чемодан.
Рядом суетится совсем седая старушка.
— Так все разбросать по всей мастерской надо уметь, — говорит она незлобиво.
— Очень просто, я думал, что мне уже не придется больше эвакуироваться.
Он вздыхает, смотрит куда-то в одну точку, как бы сквозь стену.
— Так о чем же ты думаешь? Надо ведь собираться.
Военный комендант города подполковник Бугаев, проверив трассу предстоящей транспортировки снарядов, объезжает улицы. Его знают все агитаторы. Он направляется туда, где совсем трудно. Заупрямится вдруг человек, и никакие доводы на него не действуют. В каждом массовом мероприятии обязательно находятся такие люди.
Бугаев останавливается возле только что отстроенного домика. Веранда еще не закончена. Во дворе строительный мусор.
— Не уйду, не уйду, — кричит седая женщина, — помру здесь, а дом не брошу…
Агитатор пытается успокоить ее, что-то сказать, но она не дает и слова вымолвить:
— В сорок втором уходила, дотла все сжег изверг… Каждую копейку берегли, недоедали, строили…
— Успокойтесь, мамаша, — вмешивается Бугаев. — Что тут происходит?
Подполковник не говорит ей того, что она уже знает. Он находит другие доводы: