Тучи предвещают бурю
Где-то в глубинах моря, меж высоких серых скал, похожих на острые клыки огромного древнего чудовища, затерялся крошечный остров, позабытый и солнцем. Там вечно свистит разъярённый ветер; там слышен рёв взбудораженных волн; там нельзя отплыть от берега, не разбившись о торчащие из воды обломки камней.
Это место называют островом Потерянных Детей.
Говорят, что на него всегда попадают те, кто не нужен этому миру.
Волны игрались лодкой Катрин, словно игрушкой из бумаги. Они бросали её из стороны в сторону, смеясь и пенясь. Ветер присоединился к их игре и со всей силы дул Катрин прямо в глаза, пытаясь сбить её с пути. Он сорвал с её головы соломенную широкополую шляпу и унёс куда-то вдаль. Он расплёл её тёмную косу, вытащил кроваво-алую ленту и пустил в свободный полёт. Лента поднялась в воздух, закрутилась-завертелась и упорхнула неведомо куда, оставив Катрин в одиночестве посреди бушующих волн.
Катрин пыталась кричать, чтобы было не так страшно, но это не спасало от разбушевавшейся стихии. На секунду Катрин оторвала своё лицо от ладоней, и всё ради того, чтобы встретить огромную волну, нависшую над ней изголодавшимся коршуном.
Катрин уже забыла о том, почему она вообще села в лодку и поплыла неведомо куда. Она помнила лишь о том, что ей хотелось оказаться как можно дальше от ненавистного дома.
Далеко-далеко есть остров, где живёт никому не нужный ребёнок.
Имя этому ребёнку — Калипсо.
Её отец — разъярённый ветер, её мать — равнодушные воды серого моря. Её единственный друг и надежда на счастье — луч солнца. Но, как известно, солнце быстро скрывают тучи, а тучи предвещают бурю.
Когда Катрин открыла глаза, она увидела перед собой лишь бесконечную синеву. Цвет был такой, словно кисть обмакнули в кювету с берлинской лазурью и тонким слоем нанесли краску на белую бумагу.
Цвет берлинской лазури очень нравился Катрин. У её матери были глаза почти такого же цвета. Этот же цвет достался и Катрин.
Она вдруг с удивлением осознала, что лежит в каком-то странном месте. Далеко не в своей комнате с высоким потолком молочно-белого цвета. Повертела головой по сторонам: никаких стен тоже не наблюдалось. Только светлый, почти белый песок, насыщенный синий цвет и тонкая полоса горизонта.
Катрин забеспокоилась: и куда это, разрешите спросить, её занесло? Она села, обвив ноги тонкими бледными руками и попыталась восстановить цепь событий предыдущего дня. Она поругалась с мачехой. Заработала от неё звонкую пощёчину — щека до сих пор болела. Затем выслушала длинную нотацию от разгневанного отца, на эмоциях повысила на него голос и заперлась в своей комнате до конца вечера.
А вечером… Вечером был очередной приём. Отец Катрин владел крупной компанией, был богат, умён и обаятелен. Небольшой дом на берегу моря он купил ещё в то время, когда Катрин не исполнилось и шести, а её мать была жива. Катрин очень любила этот дом. Но только до тех пор, пока его не заполняли чужие люди. Во время приёмов на первом этаже играла громкая жизнерадостная музыка, гости ужинали, пили вино, развлекались. Мачеха откровенно хвасталась своим положением, а отец был слишком занят разговорами со своими друзьями, чтобы обращать внимание на жену и на дочь. Иногда Катрин тоже бывала на этих приёмах. Обычно насильно втиснутая в какое-нибудь дурацкое платье и получившая наставление «попробуй подружиться с сыном банкира; кажется, он довольно симпатичный…»
Сынок банкира, может быть, и был симпатичным, но Катрин всё это настолько осточертело, что в тот вечер после ссоры она просто взяла и сбежала. Спустилась вниз со второго этажа по канату, который соорудила несколько месяцев назад как раз для таких случаев, убедилась, что на заднем дворе никто её не увидел и побежала в сторону причала.
Там, словно специально, была оставлена лодка, а на горизонте маячили сизые тучи.
Катрин, наверно, впервые видела бесхозную, брошенную кем-то на произвол судьбы лодку около берега, но тогда это её не насторожило. Она, обиженная и разозлённая, села туда, схватилась за вёсла и поплыла, куда глаза глядят. Волны тут же подхватили новую игрушку.
И через какое-то время Катрин поняла, что потеряла управление, и испугалась.
«Что же я натворила?!» — с ужасом подумала она, продолжая разглядывать светлый песок под своими ногами.
Рядом замаячили ещё чьи-то ступни. Светлые, с оттопыренными пальцами, они крепились к тонким, почти как спички, ногам. Катрин пришлось поднять взгляд повыше, чтобы получше рассмотреть обладателя этих ног с синяками и царапинками на коленках.