-- Ещё нужно подумать о пище, вы ведь все не ели со вчерашнего дня, -- сказал Морская Волна, -- я понимаю, Саири, что тебе с твоими потрясениями было не до мыслей о еде, но твои люди наверняка голодны...
-- Я хоть и голоден, но есть из рук этой замарашки не буду, -- проворчал Ворон, -- Вдруг она дурной болезнью больна?
-- Я не больна, -- всхлипнула Морская Волна, -- ну чем я перед вами виновата?
-- Ну пусть не больна, но всё равно так грязна, что мне противно.
-- А ты за других не решай, -- вставил Морской Огурец, -- голодные мы далеко не уйдём.
-- В последний раз предупреждаю тебя,Ворон, -- холодно сказал Инти, -- или ты относишься к этой женщине почтительно, или тебя прилюдно выпорю, чтоб не повадно было не слушаться. Я приказываю тебе извиниться перед ней!
-- Да на что тебе сдалась эта Медуза Горгона?!Ты что, жениться на ней вздумал?!
-- Свои брачные планы я с тобой обсуждать не намерен! -- отрезал Инти, -- а вот твоё забвение законов обсудить, пожалуй стоит. Ты забыл, что тавантисуйцы должны освобождать всеми возможными способами соотечественников, попавших на чужбине в рабство? И что к освобождённым соотечественникам надо проявлять такт и чуткость? Особенно это относится к женщинам, которым в рабстве приходится хуже, чем мужчинам, -- потом он демонстративно повернулся к Морской Волне, -- Ещё раз прошу простить грубость этого невоздержанного юноши.
-- Ничего, я не в обиде. Мой вид и в самом деле может быть не очень приятен, -- Морская Волна старалась казаться любезной, но по её глазам было видно, что она держится из последних сил. Потом отведя её в сторону, Инти добавил: "Я не могу раскрывать своим людям всю подноготную, так что зови меня и дальше Саири, а я тебя буду звать Изабеллой".
Дальше всё пошло более-менее гладко. Некоторое количество продуктов, документы, которые могли представлять интерес, и золото довольно быстро удалось упаковать. Потом они добрались до кухни. Инти предложил после еды самым усталым из своих людей немного поспать, так как впереди бессонная ночь. Заснули и Изабелла с дочерью.
Ворон вызвал Инти поговорить:
-- Послушай, Инти, зачем нам эта баба, да ещё с девчонкой?! Пусть она даже никаких замыслов против нас не имеет... но ведь ты сам знаешь, скорость перехода зависит от слабейшего из идущих, значит, они нас тормозить будут.
-- И что ты предлагаешь?
-- Избавиться от них.
-- Нет, Ворон, и думать забудь. Эта женщина развязала меня от верёвок, когда я по невнимательности попался в сети.
-- Всё равно бы мы пришли и спасли тебя.
-- Но она-то об этом не знала! И я поклялся и ей, и её дочери, что помогу им доехать до Тавантисуйю живыми и здоровыми. Не будут они нас так сильно тормозить. Можно какого-нибудь осла угнать в конце концов. Или ты, Ворон, и раненого товарища также бросил бы, потому что он будет тормозить?
-- Она нам не товарищ. Она жила с этим.... Да, пусть её похитили насильно, поверим. Но у неё было столько шансов убить его, а она не делала этого.
-- Но в конце концов даже и нам это стоило больших трудов. Даже я лопухнулся. Так что какой с неё спрос? Кроме того, она и до того рискуя жизнью предпринимала попытки связаться с нами. И жестоко пострадала из-за этого. Я поклялся, но даже если бы я этого не делал, всё равно не вижу никаких причин, по которым её с дочерью нельзя брать с собой.
-- Понимаешь, мне на неё смотреть тошно. Я люблю, когда в этом мире всё на своих местах и правильно. Женщина должна быть красивой и опрятной, а не грязной уродиной. Ведь она действительно как Медуза Горгона. Грязные патлы как змеи спутанные. От её вида в камень, конечно, не превратишься, но аппетит поневоле потеряешь.
-- Видно, ты не очень точно знаешь миф о Медузе Горгоне. Изначально она была прекрасна своей чарующей красотой, а потом её изнасиловали и изуродовали.
-- А потом отрубили голову, чтобы своим мерзким видом не обращала людей в камни. Зачем жить женщине, если она так изуродована?
Инти хотел что-то ответить, но в этом момент подошёл Коралл и сказал:
-- Ворон, я думал ты умнее. Неужели ты не понимаешь, что эта женщина -- ценная свидетельница? Цветущий Кактус, убегая от нас, прекрасно знал, куда направляется. Он знал местность. И наверняка бывал здесь не раз. Сколько ещё тумбесцев бывало здесь тайком? Кто, кроме неё, опознает изменников в лицо? Да, мы захватили бумаги Ловкого Змея, но кто сказал, что там все негодяи под своими именами? Эту женщину надо беречь как зеницу ока, а не голову ей рубить.
Ворон некоторое время молчал, крутя в руках оторванный от дерева лист. Видно, прагматические аргументы Коралла для него звучали убедительнее, чем этический настрой Инти. Этика у Ворона была другая, а вот от логики так просто не отмахнёшься.
-- Да, Коралл, ты прав. Я как-то не подумал обо всём этом. Хорошо, мы доставим женщину и девочку в Тавантисуйю. Больше я не буду спорить об этом.
-- А я к тебе по делу, Саири. Тут пришёл посыльный из местной деревни. Он хотел попросить у господина отстрочки в уплате долга, но вместо его слуг увидел нас. В общем, он знает, что Эстебан Лианас мёртв.
-- Должно быть, бедняга перепугался?
-- Не особенно. Скорее обрадовался. Ведь этот негодяй замучил бедных крестьян. Уже всех девушек у них обесчестил. Так что его смерти они скорее рады. Кроме некоторых... В общем, тебе надо с ним поговорить?
-- А за кого он нас принял?
-- Сперва решил, что мы из партизан, но потом... короче, понял что мы тавантисуйцы. Что ему говорить -- лучше решай сам.
Перед Инти стоял, судя по виду, обычный крестьянин из покорённых Испанской Короной земель. В нём, конечно, не было того чувства собственного достоинства, которое было присуще крестьянам-тавантисуйцам. Что-то подсказывало Инти, что такой человек сам по доброй воле выдавать их не будет, но и переоценивать его надёжность не стоит. Потому сказал, что мол у него к хозяину был личный счёт, а про подробности распространяться не стал, тем более что они крестьянина не так уж и интересовали. Во-первых, ему были нужны долговые расписки селян, чтобы если уж кто объявится, больше трясти с них долги не мог. Это Инти выдал с радостью. Крестьянин посоветовал им не брать лошадей их конюшни, так как у тех все подковы помечены, и показал, как дойти до города не по дороге, а пешими тропами, говоря, что идя вдоль ручья, особенно по его руслу, они не заблудятся, а след их не найдут. Также просил, чтобы когда те вернутся в Тавантисуйю, они бы попросили первого Инку ввести сюда войска. Многие воюют против Короны в партизанах, но так им этой силы не одолеть. Инти сказал, что обязательно передаст. Предложил зайти в деревню за провиантом, но Инти отказался, сказав, что они спешат.
Когда крестьянин ушёл, Инти пояснил:
-- Среди крестьян могут оказаться люди ненадёжные, способные нас выдать, а кроме того, им может не понравиться то, что сегодня ночью мы убьём священника.
-- А его так обязательно убивать? -- спросила Морская Волна, которая уже немного отоспалась, и встала, -- Да, он враг, но не может ли оказаться так, что мёртвый он будет для нас опаснее живого? Ведь убийство своих служителей церковь не прощаёт, нас будут искать. Может, лучше его запугать так, чтобы он замолчал? Едва ли он был так сильно предан покойному, чтобы после смерти ради него стараться.
-- Зависит от того, насколько тесно он был связан с Эстебаном Лианасом, -- сказал Инти, -- В любом случае я попробую сначала допросить его. В доме есть зеркало?
-- Есть одно, -- сказал Консуэла, -- его почему-то очень глубоко в шкафу прятали. Сейчас принесу.
-- Знаю почему, -- сказал Инти, улыбнувшись, -- оно этому мерзавцу про пытку зеркалом напоминало.
-- Пытку зеркалом? -- спросила удивлённо Консуэла, -- что это за пытка?
-- Ну, когда подследственного допрашивают, заставляя глядеть на себя в зеркало. Лгать так гораздо труднее.
Консуэла достала зеркало и Инти глянул в него на себя и поневоле поёжился: