-- Знаешь, а может в это как раз всё и дело! Я помню, как меня учили в иезуитском колледже -- что над причинно-следственной связью властен только Бог, так как человек не в силах даже охватить её всю своим разумом.
-- Почему же не может? Мы же охватываем! Ну пусть по частям, но охватываем. Одному человеку невозможно быть и лекарем, и звездочётом, и инженером, но разные люди по отдельности могут.
-- Может, в этом как раз и дело, -- сказал бывший монах, -- оценка того, что может и чего не может человек у европейцев исходит из того, что может один человек, а не люди в совокупности. А самой важной из всех связей считается связь человека и бога, именно так и переводится слово "религия". А если есть возможность оценить причинно-следственные связи самому, то бог становится... не так важен, что ли? Ведь сильнее всех вцепляются в бога именно те, кто больше всего рискует, в том числе разные проходимцы и разбойники.
-- А как вера и разбой совмещаются? -- спросил Золотое Перо, -- я часто слышал об этом, но не понимаю. Ведь если бог убивать и грабить запретил, то нарушители ведь бояться его гнева должны?
-- Должны, но не боятся. Думают, что бог им поможет не погибнуть, чтобы они в последний момент раскаяться могли. Верят, что он за них.
-- Странно. У нас, видимо, очень неполные представления о христианском мире. Может, ты мог бы перед нами как-нибудь выступить и рассказать,а то мы многого не понимаем.
-- В здешней библиотеке я поискал книги о том, как здесь видят Европу. Мне было очень любопытно. Оказывается, что у тавантисуйцев куда более близкие к реальности представления о Европе, чем у европейцев о Тавантисуйю.
-- Да, нам много рассказывают о христианском мире, но мы... как бы это сказать. Мы не очень верим нашим учителям. Ведь если там живут люди, которые по природе не глупее нас, то трудно поверить, что там столько грязи и нищеты. Многие думают, что наши глашатаи преувеличивают.
Вдруг опытный глаз бывалого слушателя исповедей уловил во взгляде своего собеседника какую-то недоговорённость, что-то он скрывал...
-- Послушай, Золотое Перо, давай уж начистоту, -- сказал бывший монах, -- почему ты так хочешь, чтобы я рассказал твоим приятелям об Испании?
-- Дело в том, что я поспорил, -- сказал тот слегка замявшись, -- поспорил с одним приятелем по имени Моро в присутствии нескольких свидетелей касательно жизни в Испании. В общем, я так или иначе должен был тебя найти, познакомиться и для расспросов привести.
-- Значит, поспорил? А на что?
-- На книжку. Её, конечно, было бы жалко отдавать, но дело даже не в этом. Если мой отец узнает, что я пари заключил, мне от него будет головомойка. Он считает это дурным европейским обычаем, и считает не совсем зря. Но пари в таких случаях среди молодых амаута обычны, -- Золотое Перо пожал плечами.
-- Ладно, я согласен, -- сказал Золотой Подсолнух, -- А где сейчас твои приятели?
-- Не знаю точно, надо будет собрать их всех, а это долго.
-- Думаю, мне сейчас стоит пойти в библиотеку, ищи меня в главном библиотечном зале, когда найдёшь их.
-- Договорились.
Золотой Подсолнух пытался сосредоточиться на очередной задаче по геометрии. Список задач ему рекомендовали сделать к непосредственному началу занятий. Тогда можно считать, что он ею владеет хотя бы на уровне школьника... Дан отрезок некоей длины, и надо построить при помощи циркуля и линейки отрезок, который будет к нему соотноситься как (1+-2)-2. Юноша с улыбкой вспоминал, как один из преподавателей иезуитского колледжа говорил что "корни", хоть из чисел, хоть из слов, есть выдумка злобных магометан и христианину их знать ни к чему. По счастью, не все из его коллег были с ним согласны, но в силу того, что это и в самом деле было изобретено арабами, желающих трогать столь склизкую тему было не очень много. Ладно, с квадратным корнем геометрически разобраться несложно, строим квадрат и его диагональ будет -2. Дальше без проблем добавляем к нему отрезок изначальной длины и опять квадрат... Получилось! Да, наука она везде наука, тут не нужно откровение, самим додуматься можно, будь ты араб или тавантисуец.
Да, арабы... они ведь не брезговали эллинской наукой, хотя понимали, что её создали язычники, вот потому и развивали её дальше. А испанцам велено брезговать изобретениями некатоликов, вот оттого и застой. Надо будет, кстати, узнать, откуда у Моро такое имя. Ведь это "мавр" по-испански, а на кечуа он такого слова не помнил. Впрочем, имена не обязательно могут быть на кечуа, есть же и другие языки -- аймара, чиму или даже язык каньяри. Хотя его предком и в самом деле может быть сбежавший из Испании мавр, отчего нет, жизнь способна выделывать дичайшие кульбиты.
Тут Золотой Подсолнух поднял голову, и увидел, что напротив него сидит Прекрасная Лилия и с любопытством смотрит на него.
Юноша смутился, подумав, что любопытство, которое она к нему испытывает, сродни любопытству к зверьку или цветку, ведь не может же она, в самом деле, видеть в нём мужчину. Как-никак она принцесса!
"Принцесса" тем временем подошла поближе и помахала перед его носом ладонью.
-- Ты что? -- спросил вконец опешивший бывший монах.
-- Проверяю, видишь ты меня или нет. Или ты меня не признал? Я же Прекрасная Лилия, ты у нас дома ночевал, тебя отец в гости приводил. Почему же ты теперь не подходишь и не здороваешься?
-- Я не знаю как надо разговаривать с принцессой, -- ответил покрасневший юноша.
Лилия надула губки, показывая лёгкую обиду:
-- Принцесса?! Да какое это имеет значение? Пока меня ещё замуж не выдают, а требуют учить эту растреклятую латынь. А меня уже достало за каждым вторым словом в словарь лазать! -- глянув на книги на столе, она сказала, -- даже геометрия много проще.
Золотой Подсолнух подумал, что это зависит от точки зрения, но лишь сказал:
-- Хочешь, я помогу тебе?
-- Давай! -- ответила она. Юноша в глубине души был доволен, что можно хоть временно отложить мозголомную математику и пересел к ней за стол.
Практически все выписанные девушкой в столбик неизвестные слова из текста он знал без словаря, так что не успел он оглянуться, как работа была окончена.
-- Спасибо, -- сказала Лилия, -- без тебя бы ещё полдня сидела.
-- Да, мне латынь учить не надо, и больше времени на другие науки есть. Может, со временем я её даже преподавать начну.
-- А когда?
-- Не знаю. Но точно не в этом году.
-- Жалко, -- сказала Лилия со вздохом, -- а то у нас такая латинистка вредная...
Бывший монах со смущением подумал, что всё равно не смог бы преподавать у девушек. Привыкший отслеживать все свои греховные помыслы, он понял, что в нём постепенно пробуждается крепко спавшая до того юная плоть. И это только от того, что Лилия невзначай касалась его руками... А девушка от него отходить явно не желала, и искала предлог его не отпускать.
-- Хочешь, я тоже помогу тебе с геометрией? -- сказала она. Юноша не знал что ответить, очень хотелось согласиться, но... было страшно так или иначе оскандалиться. И в этот момент в библиотечный зал вошёл Золотое Перо.
-- Друзья уже собрались, а ты, я вижу, уже с девушкой познакомился?
-- Ну... -- сказал Золотой Подсолнух и зарделся, -- Лилия, я тут, ну в общем я с ним идти должен.
-- Золотое Перо, можно я с вами пойду? -- спросила девушка, -- или у вас чисто мужское сборище?
-- Можно, пошли.
Несчастный бывший монах понимал только то, что он ничего не понимает. Золотое Перо болтал с принцессой как с простой приятельницей!
В саду, прилегающем к библиотеке на скамьях вокруг небольшого стола расположилось несколько юношей. Заблаговременно приготовившись к долгой беседе, они поставили на стол еду и напитки. Золотое Перо представил их, но бывший монах никого кроме Моро и Черношеего Лебедя не запомнил. Прекрасная Лилия как ни в чём не бывало обменялась приветствиями с юношами, а потом села за стол рядом с бывшим монахом, а поскольку места было не то чтобы много, он просто обалдел от того факта, что она сидит с ним вплотную, и никто не видит в этом ничего непристойного. Впрочем, вопросы быстро заставили забыть его о таких мелочах.