Тучи сгущаются (СИ)

-- Ты что имеешь в виду?

-- То, что ты порицал Горного Ветра за его брак с Ланью.

-- Я просто удивляюсь, как отец ему такой брак разрешил...

-- А что удивительного, -- сказал один из юношей, -- как же не разрешить, если он сам... говорят, что Морская Волна тоже была с подмоченной репутацией. Вроде бы её в плену поимели немного...

-- Да Горный Ветер с Ланью в чисто династический брак вступил. Вроде как она дочь одного вождя и племянница другого. Сплошная выгода, -- ответил другой.

-- С её мёртвого папаши какой толк? -- спросил Ворон, -- А что у неё дядюшка жив и вождь, так это она сама не знала. Нет, за браком с бывшей рабыней никакой особенной прагматики не стояли. Видно, тут по любви...

-- А если по любви, то какие к нему вообще претензии? -- спросил Инти, -- ну если бы ты был против операции в Новой Англии, тогда понятно ещё, а так что не так?

-- Когда мужчина женится не на девственнице, он неправ.

-- А Инти тоже был неправ? -- спросил Инти.

-- Если сплетни верны, то да, -- сказал Ворон.

Коралл возразил:

-- Да полно тебе, красота Морской Волны была такова, что её многие чуть ли не богиней считали. Как же на такой было не жениться, если шанс выпал? Я её как-то видел маленьким ребёнком ещё. В силу возраста я не мог оценить в полной мере её красоты, но не пойму Ворона -- неужели такую красоту запирать в Обители Дев Солнца надо было? Или ей после плена надо было с собой покончить? По-моему, Ворон просто красоты не любит...

По ходу дела они перешли в баню и стали мыться. Инти было не очень приятно, что его жизнь так полощут. Нет, решительно нельзя сознаваться, что Изабелла и Морская Волна -- одно и то же лицо, последствия будут непредсказуемы... В слух же он сказал:

-- В твои годы я тоже значение красоте придавал, потом понял, что душа куда важнее. Да и что теперь всё это обсуждать?

-- Вопрос в том, как быть с Изабеллой, -- сказал Ворон, -- каких сюрпризов от неё ожидать? Может, она возненавидит нас за то, что мы её спасли?

-- Ну если некоторые из вас будут подчёркивать своё презрение, -- ответил Инти, -- то ссоры неизбежны, а это нам совсем ни к чему.

-- Иным словами, ты собрался за ней ухаживать? -- спросил Ворон, -- о чём ты так долго с ней любезничал в пути?

-- А может я оперативную информацию из неё доставал? Узнал, например, что старик Живучий был отравлен Куйном по наущению Ловкого Змея.

-- Да ты больше сам говорил. Так ты будешь за ней ухаживать, отвечай прямо?

-- Допустим, буду. Всё равно мы должны изображать законных супругов. Умоляю вас только в наши отношения не лезть, и на тему её прошлого намёков не делать. И всё пойдёт как по маслу.

Сделав паузу, Инти продолжил:

-- Я понимаю, отчего вам, юноши, так не нравится Изабелла. Я же вижу, как вы молоды, красивы, стройны, и вам теперь страшно думать, что вы можете лишиться своих сокровищ. А она напоминает вам о том, что может случиться с вами. Я помню себя девятнадцатилетним юношей накануне свадьбы, когда ещё вся жизнь казалась впереди. И вот теперь, когда мне уже сорок пять, когда не за горами старость, когда всё тело и душа у меня в шрамах, когда выросло брюшко и этот иней с волос мне уже не смыть уже никакой настойкой, я, как ни странно, люблю жизнь никак не меньше, чем любил в юности. И Изабелла, я уверен, хочет жить. Раз уж она даже в таком кошмаре на себя с отчаянья руки не наложила... От нас требуется сущая малость -- показывать, что мы доверяем ей, что уважаем её и не считаем ни в чём виноватой. Она и в самом деле не виновата ни в чём, и перед законами Тавантисуйю чиста. Думаю, что её вполне можно поручать какую-нибудь посильную работу, потому что когда человек при деле, он чувствует себя нужным и нет почвы для мыслей о собственной никчёмности. Я повторяю, что основную задачу по её реабилитации беру на себя. А с вас сущая мелочь -- не мешать мне в этом деле.

-- Вот в том-то и дело, что она жила с ним и рук не наложила, -- буркнул Ворон.

-- А по-твоему, она должна была? -- спросил Инти.

-- Должна не должна, но раз она вытерпела жизнь с таким негодяем, значит, и у неё внутри была гнильца. А ты... не просто её с собой взял, ты предлагаешь ей доверять! -- не унимался Ворон.

-- А почему она раньше не пыталась до нас достучаться? -- спросил Коралл.

-- Пыталась как минимум один раз. Да откуда мы знаем, сколько было неудачных попыток и во что это ей обходилось? И сколько возможностей попытаться? Одна и в чужой стране, она ничего не могла сделать без чужой помощи, а помочь ей было некому. Кроме того, одна из попыток стоила ей красоты, а могла стоить и жизни. Ведь это такой кошмар, когда заживо горишь...

-- Не пойму, что ты её так оправдать стремишься, -- сказал Ворон, -- не будь она столь уродлива, я бы решил, что ты на неё и в самом деле виды имеешь.

-- А имел бы -- что такого?

-- А что если она замужем была? И сейчас у неё муж есть?

-- Но ты же сам сказал, что родным она не нужна, скорее всего.

-- А представь себя на месте её мужа? Узнать вдруг, что жена жива, но много лет тебе изменяла, тем самым опозорив твоё честное имя? А ты тут нас учишь уважать столь грязную и бесчестную женщину?

-- А ты сам, Ворон? Если бы ты был на месте её мужа, накинулся бы на неё с упрёками, почему мол, не убила себя и дочь? Что до меня, то я подневольную измену изменой не считаю.

-- А если кто предаст нас под пытками, тоже, по-твоему, не считается?

-- Ну это другое дело. Когда человек предаёт других, он обрекает их на смерть и пытки, то есть считает, что его собственная жизнь и избавление от мучений важнее, чем жизни тех, кого он предаёт. А эта несчастная никого не погубила, она лишь сама мучилась.

-- А ты уверен, что не погубила?

-- Да, -- сказал Инти, глубоко выдохнув, -- я верю ей.

Потом облившись водой из ковша, добавил:

-- Вот что ребята, спорить тут можно до бесконечности. Главное вы уже или поняли, или не сможете понять. А мне здесь больше торчать уже опасно, слишком обидно будет получить сердечный приступ выпутавшись изо всех передряг.

Сказав это, Инти вышел.

Мрачный Ворон на это ответил:

-- Точно втюрился в неё. Ради неё и намывался с риском для жизни.

-- Допустим, -- спросил Видящий Насквозь, -- что с того?

-- То, что он с ума сошёл!

-- Почему? Он ведь не женат даже. Почему ему нельзя?

-- Потому что влюблённый себя не контролирует. Не видит опасности...

-- Ну, ему не девятнадцать... От этой женщины никакой опасности я не вижу. Я поговорил с ней на тему того, не больна ли она сифилисом, она признаки этой страшной болезни знает, но уверяет, что сам Ловкий Змей этой болезни опасался, потому предпочитал позорить только совсем юных невинных девушек, которые ещё не могли нигде заразиться. К ней же он не прикасался много лет, так что будь она заражена ранее -- всё бы проявилось. Однако нос у неё на месте, волосы довольно густые...

-- А если она -- ведьма? Ведь если при всём своём уродстве он... он решится ею овладеть, не значит ли это, что она колдовать умеет?

-- Да брось ты -- колдовать. Кабы могла -- разве смирилась бы со своим жалким положением? Всё проще: от долгого голода мужчина может на кого угодно запасть. Думаю что его, старого и некрасивого, женский пол вниманием не баловал. А перед этой "красоткой" он выглядит героем и спасителем.

-- Всё равно это неправильно! Нельзя! Я нажалуюсь!

-- Да кому ты нажалуешься? Горному Ветру?

-- А хотя бы ему! Пусть всыплет этому Саири.

-- А вот истериковать не надо, а не то я уже тебя лечить буду. От нервов. У меня в аптечке есть успокоительное.

Когда Инти вышел из бани, Утеша и Морская Волна уже спали. Утеша в отдельной комнате, а жена на широкой двуспальной кровати, часть которого была предназначена для него.

Инти скинул с себя и аккуратно повесил на стул верхнюю одежду, и заснул крепким сном...

Проснулся он на рассвете оттого, что услышал рядом рыдания. Морская Волна не спала, а рыдала, пытаясь спрятать лицо в подушку.

-- Ты чего? Тебе дурной сон приснился?

-- Инти, я люблю тебя, и не могу... не могу так. Я верю твоим обещаниям взять меня с собой, поселить у себя в замке, и чтобы я ни в чём не нуждалась, но это будет куда хуже, чем если бы я вдали от тебя работала бы где-нибудь кухаркой или горничной. Видно, ты не понимаешь, какая это пытка...