-- Пытка? Какая пытка?
-- Быть рядом с тобой и не мочь быть твоею женой на деле... Это ведь от твоей воли не зависит.
-- Ну что ты за глупости говоришь, что не зависит? -- сказал Инти, целуя жену, -- я люблю тебя, и вовсе не собираюсь от тебя отказываться. Если я пообещал, что ты будешь моей женой, то значит пообещал.
-- Тут достаточно светло, ты же не слепой и видишь, что со мной сделали....
Морская Волна была обнажена, и Инти воочию увидел следы того, о чём говорила Консуэла.
От этого зрелища даже ему захотелось отвернуться, но он сдержал себя, поняв, что это будет последним ударом. В горле у него застрял ком, хотелось плакать от жалости и отчаяния.
-- Вот что осталось от груди, вскормившей твоих сыновей. Когда ты увидел меня в первый раз, я была нагой, и покорила тебя своими прелестями. Я знаю, сколь важна для мужчины телесная красота... А теперь разве ты сможешь обнять это сморщенное худое тело, ласкать руками эти пустые сухие мешочки на месте грудей? Проще тебе обнять труп...
-- Когда я увидел тебя приготовленной к погребению, я был готов и твой труп обнять и расцеловать, только твой строгий папаша меня удержал от этой непристойности. Послушай, любимая, я хочу быть твоим мужем и я буду им, несмотря ни на что. Пусть эта сволочь в своём христианском аду обзавидуется. Право, жаль, что он умер так легко... Но теперь когда я тебя освободил, ты вознаградишь своего героя? Или ты сегодня не можешь, особый день?
-- Особых дней у меня уже несколько лет как нет, плен состарил меня раньше срока...
-- Значит, красавица моя, нам ничего не помешает. Сейчас я поплотнее задёрну занавеску, чтобы никто за нами не подглядел и не вздумал лишить меня моей принцессы. Ещё раз тебя потерять я просто не перенесу.
Инти стал спешно скидывать с себя бельё.
-- Ты... ты... ты с ума не сошёл с горя?
-- А что такого безумного в том, что я хочу любить свою жену? Кажется, я веду себя нормальней некуда... Хотя да, у христиан это может считаться безумием, они уверены, что любить можно только любовниц, а жён нельзя. Наверное, никто из них так не любил, как я люблю тебя.
Сказал Инти, и поцеловал свою возлюбленную. В темноте был виден только силуэт. И слышен голос. Точно такой же, как у той красавицы, которую он похоронил пятнадцать лет назад... Увы, пальцы упрямо возвращали его к реальности, кожа да кости. Как же он её голодом морил, должно быть.... У Инти на глазах слёзы наворачивались. Но ничего, главное, что она здесь, жива, и потому что сейчас или никогда... О том, что это опасно для сердца, лучше не думать, потому что ему всё равно не жить, если он сейчас её потеряет... В конце концов всё получилось, после чего Инти провалился в сон...
Проснулся Инти от того, что кто-то его будит, тормоша за плечо. Вокруг было уже совсем светло, если и утро, то не раннее. Морская Волна спала и улыбалась во сне, и на какое-то мгновение она вновь показалась ему той юной девушкой, на которой он женился 25 лет назад. Впрочем, наваждение быстро прошло, так как будивший его Ворон явно требовал возвращения к реальности.
-- Ты меня просто так будишь, или случилось что?
-- Случилось. Консуэла чуть тебя не зарезала. Она вошла к вам с ножом, стащенным из кухни, и некоторое время пробыла тут у вас. Хорошо я успел проникнуть за ней и её скрутить. Ну а ты спал как будто у себя дома, и ничего не заметил.
-- А с чего она? Чем я её обидел?
-- А то не догадываешься. Тут и слепому ясно, как ты спал. И на советы лекаря наплевал. А если бы тебя тут же удар хватил?
-- Ну тут виноват. Впрочем, я хорошо себя чувствовал, и всё обошлось, как видишь. Я также вчера говорил, что её на себя беру. И потому делаю то, что считаю нужным, -- сказал Инти, пытаясь выполнить две противоположные задачи -- найти в кровати своё бельё и при этом не потревожить спящую жену. Насколько все эти европейские заморочки с нижним бельём глупы. Тавантисуйские костюмы состоящие из рубашки-туники, коротких штанов и сандалий куда удобнее, их можно за одну минуту одеть. А тут возись ос всеми этими рюшечками... Женщинам тут ещё хуже...
-- Про "делаю то, что считаю нужным" ты Консуэле объяснишь. Её это оскорбило. Я, конечно, понимаю, что вы мужа и жену изображать должны, но уж до такого опускаться....
-- Слушай, хватит уж на эту тему меня пилить, с Консуэлой я сам поговорю. Только без свидетелей. Где она?
-- Заперта у себя в номере. Сидит и злится.
Девочка сидела в уголке как затравленный зверёк и смотрела на Инти со злостью.
-- Почему ты хотела меня убить?
-- Ты обманул меня, -- сказала она, -- я больше не верю ни одному твоему слову. Ты клялся, что не причинишь нам с матерью вреда, а сам уже залез к ней под юбку. Ты овладел ею ночью, тайно, подло! Я заглянула к вам на рассвете и увидела, что ты сверху лежишь на ней. Мерзавец!
-- Если ты думаешь, что я применил силу -- ты жестоко ошибаешься. Она сама хотела этого.
-- То есть ты её соблазнил?
-- Ну сложно сказать, кто кого соблазнил... ну оба мы этого хотели, тебе это трудно понять...
-- Всё равно ты поступил подло, -- отрезала девушка.
-- Ну что уж тут такого подлого?
-- Потому что потом, когда мы приедем в Тавантисуйю, ты её бросишь!
-- Нет!
-- Я знаю, что бросишь. Или ты сделаешь своей женой немолодую и изуродованную женщину, с которой знаком только пару дней? Такую, которая уже не родит тебе детей? Я уже не ребёнок, чтобы верить в такую чушь! Да ты просто привык спать с первой встречной, но нельзя же на всех, кого встретишь, жениться! А моя мать итак опозорена, обесчещена... чего мол ей терять... Так ты рассуждаешь?
-- Утеша, пойми, ты просто всего не знаешь. Я вовсе не такой распутник.... И самом деле я знал твою мать много лет до этого. До того как её похитил этот мерзавец, мы были мужем и женой. Я -- твой отец, Консуэла.
-- Я не верю тебе, Саири!
-- Когда твоя мать проснётся, она подтвердит мои слова.
-- Тогда почему ты не пришёл освободить нас раньше?
-- Потому что я не знал о вас. Этот мерзавец организовал похищение очень хитро -- напоив твою мать ядом так, чтобы все сочли её мёртвой и похоронили. А потом его люди выкрали её из могилы и обрекли на жалкое и мучительное существование в плену. Она была тогда уже беременна тобой, так что ты -- моя дочь. Разумеется, я не собираюсь вас бросать и в дальнейшем. Я надеюсь, что мы заживём все вместе...Ты всё ещё дуешься на своего отца?
-- Я не знаю... -- сказал Консуэла растерянно, -- ребёнком я думала, что родилась от лучей солнца, когда-то коснувшихся моей матери. Она как-то сказала мне, что моим отцом было само Солнце, вот я и придумала такое. А потом поняла, что мой отец должен быть человеком...
-- Значит, ты сознательно лгала отцу Педро? Ты уже тогда не доверяла ему?
-- Да. В отличие о моей матери, я знала что доверять ему нельзя. Про него дошёл слух, что он приставал к одной девочке в деревне. Хотя он уверял, что это всё клевета на служителя божьего, которую распространять можно только из ненависти к церкви... А ещё мне мечталось, чтобы мой отец был богатым, красивым, королевской крови, чтобы у него был свой замок со слугами...
-- И не готова принять отца, который не соответствует этим представлениям?
-- Готова. Только с мечтой жаль расставаться...
-- Ну разве я так уж уродлив? -- спросил Инти, -- ну старик, я, старик... ну трудно быть красивым в моём возрасте... Хотя в юности я и в самом деле хорош собой был...
-- Не в этом дело. Мне хотелось иметь отца-принца, отважного героя, а ты... ты лишь торговец.
-- Отцов не выбирают, -- назидательно сказал Инти, -- хотя ты можешь меня конечно, и не признать отцом, если считаешь, что я спасал тебя недостаточно героически.
-- Прости меня, папа, -- сказал Консуэла, подошла к нему и нежно прижалась, -- я вела себя паршиво, и не мне тебя обвинять. Ты же не виноват, что ты торговец.
-- Да не торговец я, просто притворился, чтобы проникнуть в христианскую страну. А так у меня есть всё то, о чём тебе мечталось. Я и в самом деле близкий родственник правителя, и замок у меня есть. Ну то есть не совсем замок, по сравнению с усадьбой этого мерзавца он тебе скромным покажется, но... но думаю тебе не стоит привередничать.