-- Но ведь испанцы наши плотины и террасирование склонов не заимствовали, с чего он думает, что выйдет с англичанами?
-- Он хочет попробовать.
-- В общем, его не переубедишь. А ещё кто за торговлю с Англией?
-- Золотой Слиток.
-- Для Главного Казначея вполне ожидаемо.. Не хочет торговать только нелегально, тут его даже можно понять. Шансов переубедить крайне мало. А ещё?
-- Знаток Законов.
-- Он-то почему? Ему с того выгоды нет.
-- Как будто Искристый Снег когда-то о выгоде думал, -- пожал плечами Асеро, -- ты знаешь не хуже меня, что он наивен до невозможности. При рождении ему родители имя Осёл дали, не зная, что у испанцев это не просто название животного, но и обзывалка вроде дурака. Тоже поди наивные были. Своё нынешнее имя он за свою предельную незамутнённость заслужил. Законы он знает назубок, сам человек честный и чистый как свежевыпавший снег в горах, и потому всегда верит, что у преступника были наилучшие намерения... Да ты и сам его знаешь не хуже меня.
-- Знаю. Честно говоря, не думал, что Ветерка оправдать сумеет. Думал, ждёт моего недостойного сына смертная казнь.
-- Инти, скажи честно, а ты всё-таки скорее рад или не рад этому обстоятельству?
-- Как отец -- скорее рад, но понимаю, что с точки зрения государственных интересов это было, мягко говоря, не самое лучшее решение. Впрочем, Ветерок умер для меня как сын в тот миг, когда я узнал о гибели людей, работавших над проектом "крылья"... Горный Ветер тоже временами досадует, что его брата не казнили. И даже жалеет, что тогда не носил ещё на голове льяуту, чтобы голосовать за смерть брата. Он не без оснований считает, что этим невольно сильно повредили государству. Думаю, впрочем, что он также досадует из-за Лани. Понимаешь, мысль, что над твоей любимой надругались -- это ведь рубец на всю жизнь, с этим жить... ну не совсем просто. Хорошо, когда человек при этом достаточно умён, чтобы досаду за это на саму женщину не переносить. Но не досадовать он не может, вот Горный Ветер и досадует на брата за его стремление найти белым людям оправдание во что бы то ни стало... Впрочем, я потом по протоколу посмотрел, что и ты ему за смерть не голосовал. Хотя он мечтал о твоей смерти. Скажи честно, почему?
-- Как говорят в таких случаях европейские астрологи, это объясняется усиленным влиянием Луны, -- усмехнулся Асеро.
-- Значит, она на тебя так надавила? Кстати, где она?
-- Поскольку узнала, что сегодня придёт Жёлтый Лист, решила заблаговременно смотаться в гости. И я её понимаю. Жёлтый Лист небось мечтает, чтобы она невзначай померла, мол тогда ему было бы проще меня на своей дочери женить.
-- Мечтать я ему запретить не могу, лишь бы к делу не переходил. А чем на тебя Луна тогда надавила?
-- Знаешь, когда на суде я видел злые, ненавидящие глаза Ветерка, я был готов подписать ему смертный приговор. Я его даже спросил в перерыве, за что ты меня мол, так ненавидишь, что даже убить готов? А он ответил, что я тиран, и уже за это заслуживаю смерти. Мне даже не верилось, что когда-то он был малышом, с которым я играл у тебя в замке... Ну после этого я уже с чистой совестью был готов голосовать за казнь, да только я к Луне зашёл, а она мне и говорит: мол, проголосуешь за смерть -- никогда больше не разделю с тобой ложе. Не можешь, мол, ты пролить кровь племянника, которого я в девичестве нянчила. Ну и... не захотел я лишаться своего семейного счастья из-за этого.
-- Ну счастьем в интересах государства иногда приходится и жертвовать. Хотя, конечно, родить наследника для вас с Луной куда более важная задача, чем казнить Ветерка.
-- Мне кажется, что он меня проклял, ведь я с тех пор бесплоден стал.
-- А меня, по-твоему, тоже прокляли? Если у меня одна жена совсем бесплодная, а вторая родила двух дочерей, а дальше всё!
-- Но сын-то у тебя есть. Тебя, конечно, всегда найдётся кому проклясть, работа у тебя такая, -- усмехнулся Асеро, -- впрочем, я не назвал бы это проклятьем, если все твои проблемы с семьёй к этому и сводятся.
-- В том-то и дело, что нет. Иные говорят, что это Инти такой неутомимый. А я вовсе я никакой не неутомимый. Просто в семье обстановка такая, что не расслабишься и не отдохнёшь, а скорее с ума сойдёшь. Я долго терпел, никому не жаловался, тебе первому говорю.
-- Сочувствую. Значит, жёны между собой не ладят?
-- Не ладят -- не то слово. Я ведь тогда изначально хотел только на Жёлтой Тунике жениться, она несколько напоминала Морскую Волну и внешне, и по характеру. А я ей покойного брата напоминал, которого она не дождалась... Мне даже лучше было, что она страстно в меня не влюблена, не ревновала зато. Она хотела детей -- ну это я ей смог обеспечить. Но вот Алая Лягушка -- она совсем другого склада. Страстно была в меня влюблена, хотя я изначально её предупредил -- любить себя тебе позволю, делить ложе с тобой буду, но чтобы сам -- не требуй слишком многого, и к Морской Волне не ревнуй. Впрочем, она ревновала потом к ней даже мёртвой. Жёлтая Туника её за это стыдила, мол, глупость какая... Но та всё равно. Впрочем, потом с Жёлтой Туникой у неё было распределение ролей, одна с детьми и по хозяйству, другая по службе... Но всё-таки с годами Алую Лягушку стало досаждать её бесплодие, отсюда и ревность к Тунике. Дела службы Алая Лягушка совсем забросила, вернее, стала так их вести так, что мне теперь проще и менее хлопотно без неё... Так что мается без дела в то время как Жёлтая Туника возится с внучатами освобождая для дела Лань. А это очень кстати, Лань в наших делах очень ценная работница. Но вот только Алая Лягушка ищет повода для ссор, от того дома всё время приходится быть настороже. А позавчера она вообще не пойми что выкинула. Подслушала, как я вчера Жёлтой Тунике в любви признавался... Ну не то чтобы в любви, но говорил, что она достойно прожила свою жизнь, что детей она хорошо воспитывает, и что без неё мне было бы совсем горько и неуютно одному на этом свете. Так вот Алая Лягушка это услышала и грохнула тарелку об пол, а потом разоралась, что её никто не любит, несчастная она бесплодница и т. д. Так расшумелась, что детей разбудила. Теперь вообще боюсь, как бы хуже не было. Сам не могу сказать, когда это всякие границы переходить начало. Ведь ещё лет пять всё относительно спокойно было.
-- Если дела обстоят так скверно, то может тебе с ней развестись?
-- Она сама не хочет, а доказывать судьям, что она стерва, и меня здоровья тем самым лишает -- стыдно мне! Как же так, сам Инти с женой справиться не может... Кроме того, боюсь я её из-под контроля выпустить, она многие тайны знает, вдруг с отчаянья разболтает их кому не надо.
-- Да... но может лучше выпустить её хотя бы со слежкой, чем тебе своё здоровье гробить?
-- Не поможет слежка, она ведь мои агентом была, сама умеет выслеживать, так что мигом раскусит. Да и знает она слишком многих агентов в лицо. Ладно, со своей бедой я сам как-нибудь разберусь, давай лучше вернёмся к делу. Получается у нас трое против троих. А что скажешь про Верховного Амаута? Он вроде не должен быть за торговлю, на что она ему?
-- Не знаю, он осторожничает. Мнения своего не высказывает, но быть за торговлю у него вроде нет причин...
-- А Славный Поход, у него какое мнение?
-- Да вроде тоже нейтрален. Мнения Небесного Свода я ещё не знаю, но понятно, что оно решит многое.
-- Ну тот не имеет привычки темнить, скорее всего он скажет своё мнение как только его сформулирует.
-- Он считает наиболее правильным делать это только перед всеми носящими льяуту. Ой, кажется, Луна вернулась!
Асеро подскочил, и побежал навстречу силуэту в длинном одеянии, но в смущении остановился, увидев, что перед ним вовсе не Луна, а сам Верховный Амаута в своём неизменном одеянии расшитом драгоценными камнями. В вечернем свете его вид казался довольно таинственным. В полутьме камни отблёскивали, но также отблескивали стёкла его очков, европейского изобретения, столь странно контрастировавшего с традиционным учёным нарядом.
-- Чем обязан столь неожиданному визиту? -- спросил Асеро, поприветствовав его. Откровенно говоря, его взяла оторопь. С тех пор как у них состоялся разговор насчёт бывшего монаха, они не встречались. А раз Верховный Амаута решил сам прибыть к нему да и ещё и без предупреждения -- значит, у того и в самом деле важное дело.