Я начала действовать, и получилось все в точности, как я описала ранее. Вот только ругани Мезеи было намного больше, а проклятий в мой адрес и того больше. Да и ее спуск занял в разы больше запланированного мною времени, что мне казалось прошлая целая вечность и солнце почти село. Она выпила стакан воды и потребовала еще несмотря на то, что я «сильно порезалась и была адская боль». Для достоверности я капнула еще пару каплей:
– Мезея, мне так неудобно перед вами! Давайте я приду к вам завтра и все уберу? У меня так сильно болит нога… Я вам обещаю, все уберу и пылинки не останется! – наврала я ей. Когда в последний раз я так откровенно врала кому-либо?
– Конечно уберешь! Неуклюжая ты девчонка! Заставила меня лезть туда, куда я не залезала годами! – прокричала она с недовольным лицом, – что-то мне совсем поплохело… Ну-ка, проведи-ка меня до комнаты, смотри, не убей! – прошептала она слабым голосом. Действуют.
Кажется, у меня получилось! Снотворное работает! Я проводила ее в комнату и уложила. Как только она легла на кровать, то сразу же захрапела. Я решила закрыть у нее все занавески и спрятать всю обувь на чердак. А вдруг она проснется и пойдет меня искать, а меня не будет? Все поймет и побежит к родителям, а тут ни одной пары обуви. Босиком не побежит – не захочет опозориться, обыщет весь дом и в крайнем случае соорудит себе что-то наподобие обуви, но будет поздно. Такая продуманность, Хасе! Сегодня ты просто великолепна.
Пора выдвигаться… Не забыть вещи и обувь. У меня еще остался пузырек со снотворным, стоит его взять? Возьму, никто не знает, что меня ждет в будущем – надо быть готовым ко всему. Солнце уже село, звезды еще не появились. Селекционеры должны были прибыть час назад по моим соображениям и тем отрывкам разговоров, которые я ухватывала. Пора Хасе, пора на встречу новой жизни, перспективам и возможностям. Пора в цивилизацию. Или нет? Мне страшно… Мне страшно от незнания, что меня ждет. А вдруг этот мир не такой, какой я себе представляла? Вдруг на той стороне света все также: неуважение, унижение, рабство собственных родных? Никто тебе не может сказать, Хасе. Пока сама не попробуешь – не узнаешь, иногда надо рисковать, чтобы что-то получить в этой жизни. Сейчас ты рискуешь всем – значит для чего-то действительно важного. Прекращай думать и действуй уже!
Собралась с духом и вышла из дома на тропу чего-то нового, неосязаемого. Ночь… Сегодня по-настоящему тихая ночь. Может намечается буря? Свежий воздух бьет в нос, приближаясь все ближе к пристани, чувствуешь бриз моря, бриз свободы, чего-то нового и неизвестного. Я дышу полной грудью, ни о чем не думая. Мысли здесь и сейчас излишни, ты сделала выбор, зачем сейчас о чем-то думать? Странно, что мое тело было спокойно. Оно не дрожало, ноги не казались ватой, я шла легкой походкой, руки не тяжелели, они были перьями в ночи, которые летят куда-то далеко-далеко.
И вот, я у цели. Судно все еще стоит, значит не уплыли. На палубе никого не видать, только лежат огромные мешки, это, наверное, специи и приправы, подготовленные на отправку в Англию. Тишина. Может они сегодня и не собираются уезжать, тогда это будет провалом, таким провалом. Оглядываясь вокруг, ищу какого-то из людей: никого. Пробую крикнуть – тишина. Что делать? Я начинаю нервничать, мысли путаются, комок подходит к горлу. Голова тяжелеет, тело каменеет. Соберись, Хасе, быстро соберись. Распустила слезы, это ничего не значит. Другого выхода нет: залезаю на палубу и в этот самый момент слышу:
– Эй! Куда полезла? Воровать вздумала? Я тебе сейчас покажу! – на палубу выбегает взрослый мужчина. Я слышу небольшой акцент. Он точно не англичанин, по крайней мере не истинный.
На вид ему не больше шестидесяти. Скорее всего матрос, точно не купец: лицо загорелое, видно работал под палящим солнце, очень жирное, даже грязное – неприятное, длинная и густая борода уже поседевшая, большой нос картошкой и узкие, маленькие глаза. Сам небольшого роста, даже ниже меня на пару сантиметров, толстый, видно, как у него из-под майки выпирает живот. Одежда на нем грязная, отвратительно грязная, в некоторых местах порвана майка и виднеются ссадины – бунтарь на судне, сразу видно. Не капитан точно. Один его вид вызывает неприязнь и отвращение. Это только начало знакомства с настоящим миром, дорогая, дальше – хуже или лучше – узнаем:
– Нет-нет, я не воровка! Я звала, кричала, но не услышала ответа и решила забраться на палубу и хоть кого-нибудь найти, извините, я… – мое оправдание было прервано.
– Мне все равно, что ты хотела здесь делать – проваливай давай! Нам скоро отплывать! Давай же, слезай или тебе помочь? – с агрессией проговорил, нет, проорал матрос. У него был звучный и тяжелый голос. В его лице была видна ненависть, злость. Неужели он тоже прислуживает как я? Отчего он недоволен, злобный такой? Вот тебе и реальный мир. Да, тебе определенно придется иметь и с такими людьми дело. Твой час, Хасе, выкручивайся: