– Конечно!
И тут последовала минутная пауза, казавшаяся бесконечностью. Мое положение было весьма затруднительно: на корабле двое, которые хотели или хотят утопить меня, одни мужчины и полное незнание своей будущей судьбы. Надо как-то выходить из положения, Хасе. Найти надежных союзников, защитников, хотя, возможно, я уже нашла их, и они сидят напротив меня, внимательно изучая как будто новую странницу книги, появившуюся из неоткуда с непонятной целью и отсутствием каких-либо коммуникативных навыков в общении с мужчинами, да и с женщинами тоже. Про последнее, надеюсь, они не знают, сомневаюсь, конечно. Надо действовать прямо сейчас, первое впечатление ты уже произвела, что играет огромную роль, однако, предприняв что-то сейчас, ты сможешь изменить их видение о себе… Прекращу эту неудобную паузу для обоих сторон:
– Хм… В этой комнате я буду ночевать с вами? – да, получилось не так, как я хотела. Это мои первые попытки.
– Это комната Джеймса с его «помощником», так уж вышло, что даже у профессора нет помощника, а у обычного ученика есть, – с насмешкой проговорил Альбрехт.
– Хватит вам! Не слушайте этого старика, просто отец очень заботиться обо мне, как-никак в первый раз я отправился в такое долгое путешествие почти один. А мой, как вы выразились – «помощник», в первую очередь охраняет меня, – с обидой произнес ученик.
– Охраняет? – безудержно начал смеяться Альбрехт. – Ты сам, кого хочешь положишь! Мисс, послушайте мудрого старика, его отец отправил «следока» за ним, чтобы, боже упаси, он ничего не натворил. Открою завесу тайны: его отец очень влиятельный человек в Англии, даже я его побаиваюсь, вот он и не хочет проблем от своего выродка, поэтому нанял няню, – с полной серьезностью говорил он.
Я узнала все, кроме ответа на свой вопрос. Попробуем еще раз:
– Это все очень интересно, но, где же я буду ночевать? В этой комнате?
Кажется, моя незаинтересованность ни в жизни профессора, ни в жизни самого ученика расстроила обоих.
– Гештальтский, придется вам, мой дорогой, поютиться на одной кровати с вашей няней. Не заставите же вы бедную девушку спать на полу? – мне уже начал нравиться этот старикашка. С его чувством юмора и сарказмом мне еще придется столкнуться, я уверена в этом. – Ох! Совсем забыл! У меня лежат раскрытые семена, совсем памяти не осталось, поэтому я вынужден вас оставить разбираться самим, – промолвил профессор. Выходя из комнаты, все еще что-то бормотал себе под нос про свое беспамятство и старение.
Мы остались наедине. Опять неловкое молчание. И опять меня оставили без ответа на вопрос. Сам Джеймс о чем-то задумался и просто уставился в одну точку. Попытка третья:
– Кхм… Вы задумались о раскрытых семенах или раздумаете над моим вопросом? – с сарказмом спросила я. А что, ну надо же хоть каким-то образом, пускай непривычным для меня способом, задавать вопросы и получать на них ответы.
Джеймс очнулся, словно ото сна:
– О, нет-нет. Вы не угадали. Что же касается вашего вопроса, то я готов уступить вам свой личный уголок за… Хм. Мне интересно узнать ваше имя, все-таки мы с вами будущие соседи, а «мисс» изрядно надоедает. Так что же вы скажете на это, мисс? – с какой-то игрой в глазах он выпытывал мое имя.
Давайте я тоже с вами попробую сыграть, мистер Гештальтский:
– Если мы будем соседями, то вам не обязательно знать мое имя, вам попросту не понадобится оно – зачем вам звать меня? – ход сделан, ждем атаку. Почему я так агрессивна? Все еще отголоски пережитого события или обыкновенная усталость с невероятным чувством голода?
Я ожидала выпад в свою сторону. Мы как будто играли в шахматы: кто поставит шах и мат не было известно. Пока. Я ожидала любой ответ, кроме такого:
– Вы правы. Зачем мне ваше имя? Оставайтесь незнакомкой. Но как воспитанный джентельмен, я все уступлю свое спальное место. Придется потесниться – в этой каюте нас будет трое, – со спокойствием проговорил он. Для него это не было поражением, бой только впереди, по крайней мере его глаза выдавали самого себя. Или я что-то напридумала себе? Все еще воображаешь, Хасе?
– У меня к вам вопрос.
– Задавайте, только свое имя я вам не скажу, обращайтесь ко мне со словами мистер, – насмешливо попросил он меня. Так ведь я уже знала его имя. Или что? Он шутит? Да, мне будет тяжело в первое время.
– Где моя одежда? Неужели… Вы меня переодевали? – с ужасом спросила я.
– Одежда ваша сушится на палубе, не переживайте. А вот насчет переодеваний… Знаете ли, мисс, – он сделал ударение на «мисс» – дразнит. – Так уж вышло, что неподобающе это – было оставить вас в мокрой одежде. Простуда – опасная штука, особенно на судне, особенно, когда команда не имеет каких-либо лекарств. Но, прошу, – опять последовала насмешка. – Не беспокойтесь, вам переодели только верхний слой вашего одеяния и, увы, я ничем не был заинтересован, – тут он уже ели сдерживал смех.