– Опускайте оружие, мисс, – властный голос капитана.
Он мне не указ. Раньше надо было командовать:
– Падайте! – кричу в лицо всей команде.
– Успокойтесь, мисс. Положите нож, – грубее указывает мне капитан. Поздно. Пока я тут власть – я решаю.
– Падайте иначе будете иметь дело со мной, твари! – крикнула я еще и замахнулась.
Я не владела собой это точно. Старая Хасе не узнала бы себя в это обличии! До чего смешна жизнь! До чего она доводит таких я! Стою на палубе как истинный сумасшедший, готовый убить всех и вся ради своей защиты. Но я ведь не такая… Я не убийца. Но что тогда? Почему ты стоишь, Хасе, на этой палубе с ножом? Почему ты другая? Наверное потому что жизнь сейчас другая?
Капитан этого не ожидал. В первый раз не предугадал ситуацию. А вот вам и мой урок! Все начали падать за борт судна. Все до одного упали в ледяное море.
– Так-то, – истеричный смех. Почему у меня такой ужасный смех? Почему он пугает даже меня?
Мгновение и капитан около меня. Заворачивает за спину руки и ударяет в живот. Завязывает руки веревкой. Больно:
– Что вы натворили мисс? – шепотом спрашивает у меня и швыряет меня к мачте.
Я сильно ударяюсь головой. Идет кровь из носа. Руки разодраны в кровь. Ко мне подбегает Альбрехт и Джеймс. Тихонько переворачивают меня и закрывают льющеюся рану.
– Спокойно, сейчас мы обработаем вас. Не дергайся, – сказал Джеймс. – Вернее не дергайтесь, мисс, – поправил он себя.
Слезы лили водопадом. Я слишком много плачу. Я слишком эмоциональна. Уже пора держать себя в руках, Хасе. Не в первый раз так.
Ручьи были не от того, что больно, а от того, что это уже повторялось. Повторялось сотни раз: нет повиновения – наказание. Проступок – наказание. И как бы я не сопротивлялась, как бы не пыталась обозначить свою свободу, то в полной мере я ее никогда не получала. Сначала родители, потом капитан… А ради чего такие усилия? Ради чего ты бежала из дома? Черт с этой свободой! К черту все это! Ведь все это так бесполезно.
Но ведь…
Может не со свободой у меня проблемы? Может «свобода» – это что-то другое? Не то, что я думала? Ведь абсолютной свободы не бывает. Ты как бы всегда зависим. Твоя свобода ограничена людьми, статусом, в конце концов даже самим тобой! Наверное, свобода – это что-то другое. Это не абсолютность. Это не вседозволенность. Это не власть. Свобода – это что-то большее, чем есть на самом деле. Это намного глубже любого понимания, да ведь? Потому что не могу я найти эту свободу во вне. Не могу подтвердить, что она находится в реалии. Значит надо искать в другом месте? Может сменить свой курс поисков? Может свобода уже обретена, но не признана самим тобой? Тобой Хасе? Это все так навязчиво! Свобода, свобода! Да ведь свобода не в том, чтобы творить все, что душе твоей захочется! Свобода в другом… Иначе не было бы столько провалов, столько ошибок у меня. Свобода не в дозволенности материального мира, а в душе. Когда ты можешь освободить свою душу. Наверно это так.
– Знаешь, Джеймс, а давайте на «ты» в самом деле,– через слезы проговорила я и слегка улыбнулась.
Он ничего не ответил и улыбнулся в ответ.
Джеймс и Серхио помогли мне подняться. Делегация селекционеров кругом проводила меня, боясь напасти со стороны матросов. Это было славно. И приятно. Кто-то заботился обо мне. Не только я сама о себе.
Мы спустились в каюту Джеймса. Меня аккуратно положили на кровать, и профессор стал аккуратно обрабатывать мои ссадины и раны. Хорошо, что не было ни перелома, ни вывиха.
– Мисс… – осторожна начал Вассейдаун. – В этот раз все обошлось, слава Богу, – тяжело продолжал он, – но ведь может случится и так, что ни нас, ни капитана Блэка не окажется рядом и…
– Я все понимаю, – перебила я. – И я понимаю, что не должна была быть здесь, на этом судне. И мне так стыдно, вы себе представить не можете, – начал появляться комок в горле. – Я всем изрядно надоела и эти… Эти страшные вспышки гнева, которые слепят меня все время, когда я на пороге сумасшествия! Мне страшно, профессор. Наверно от того, что сложно остановить этот порыв гнева, негодования и какого-то буйства. Боюсь, что не смогу остановиться. Вы наверно и так считаете меня ненормальной…
– Ты что! – перебил Джеймс. – Я же в шутку. Я никогда не имел ничего под этим, серьезно проговорил он.
– Мисс, – продолжал Альбрехт, – так ответьте нам на вопрос, почему вы все-таки здесь? Почему бежали? – обеспокоенно спросил он. – Мы – люди простые. Я сам знаю, какого это скитаться. И я также был подобран селекционерами. И я возможно смогу вам помочь в большей мере! Я ведь, понимаете, добродушный человек. Я всегда готов помочь, потому что знаю, какого это ждать помощь, надеяться. Вы не думайте, что одна такая. Не позволяйте думать о себе в плохом ключе, я вас умоляю! – тихонько говорил Вассейдаун.