- Это детская блажь, а не любовь. Да и где он, Энрике?.. Даже весточек домой не шлет уже года три... Нет, Мигель, нельзя ей вечно витать в облаках. Ты же не хочешь, чтобы наша дочь зажила, как ты?
Папа Мигель не ответил. Теперь сердце взяло и сжалось. Пальцы Кристины впились в рукоятку шпаги до боли. Но она хочет жить именно так, как папа Мигель!
- Не хочу, - ответил папа Мигель наконец. И мечты Кристины упали с поднебесья и разбились вдребезги. - Только обрезать ей крылья -- жестоко, Карла...
- Чушь, - не согласилась мама Карла. - Выйти замуж -- это не обрезать крылья. Это нормальное земное счастье, которого вам с ней так не хватает. Вечно бродите душой...
- Вечные бускадоры... - сказал папа Мигель.
- При чем тут этот тип?
- "Бускадор" -- значит "искатель", любовь моя, - засмеялся папа Мигель. - Так вот почему ты вышла за меня замуж? "Нормальное земное счастье"?
Мама Карла тоже засмеялась и щелкнула пальцем, наверное, по папиному носу. Почти весело. Почти счастливо.
Но что нам в счастье других, когда наше собственное ускользает из ладоней?
- Я просто влюбилась, дурачок... И не жалею, но... Кристине нужен муж, который будет возвращать ее на землю, как я тебя.
- Ты всегда была мудрой, Карла... Только не рано ли?
- Я тебе говорю -- твой Искатель пялился на нее, как на взрослую женщину. Да и другие заглядываются. Не замечал? Ростом Кристина уже меня догоняет... Пора побеспокоиться о ее безопасности. Мы не вечны. И должны заранее устроить дочери жизнь.
Кристина отслонилась от стены. Папа Мигель согласился с мамой Карлой. Пусть они желали ей простого "земного счастья", но Кристина желала себе другого. Бурлящего, бросающего, как ракушку, на берег, а потом утягивающего на дно, осыпающего брызгами в солнечном свете. Такого счастья. Неуловимого, того, которое не стоит на месте. Как море.
Неужели это не имело значения?
Разве папа Мигель не говорил, что жизнь человека в том, чтобы искать себя? Что счастливы те, кто кует или готовит свое счастье сам? Как она будет искать себя, искать амарант, искать жизнь, если выйдет замуж и навсегда останется на Холме Святой Марии?.. Если решение за нее примет мама Карла? А мама Карла может.
Она не могла остаться.
Родители тихо поднялись наверх. Кристина подождала, а затем прокралась в свою комнату, отложила шпагу на кровать и достала из тайника в матрасе рубашку и бриджи. Раньше они ей служили для тренировок. А теперь... Тренировки закончились, и впереди жизнь. Переоделась, стянула волосы в узел над шеей и оглянулась на зеркало.
В слабом звездном свете Кристина показалась себе самим ловцом счастья -- слишком уж это красиво звучало, чтобы забыть. Что это значит? Что такое Вертикаль? Почему это знание -- вредно?
"В тебе половина Вертикали и половина Горизонтали" -- так сказал папа Мигель однажды.
Что это значит? Жизнь не жизнь, если человек не знает, кто он и зачем.
Самое главное -- где и как цветет амарант? И как из него готовить счастье?
Папа Мигель не расскажет.
Она пойдет по жизни отважно и однажды найдет ответ. И найдет себя по дороге, что самое главное.
Кристина огляделась: что ей следует взять с собой? Она не имела ни малейшего понятия.
Мама Карла закричала. Отчаянно и несчастно. Когда папа Мигель примчался к ней наверх, то застал ее в комнате Кристины. Мама Карла сидела на неразобранной кровати, уронив голову на руки.
- Что случилось, любимая? - присел папа Мигель рядом и обнял ее за плечи.
- Кри... Кри... - задыхаясь, проговорила мама Карла. И протянула папе Мигелю записку.
"Дорогие папа и мама!
Я отправляюсь искать себя. Простите... Только если мне уже пора замуж, то значит, я уже взрослая. Конечно, мне нравится делать Холм Святой Марии счастливым... Но я хочу и свое собственное счастье приготовить. Так что, сначала надо найти себя. А потом... я вернусь, мама, и,может, и замуж выйду. Пока мне не хочется, если честно.
Люблю вас. Обещаю слать письма.
P.S. Папа, я взяла твою шпагу. Мама, а на кухне я забрала корицу, чтобы запах дома был со мной. Обещаю вернуть все в целости и сохранности.
С корицей и шпагой со мной ничего не случится. Не волнуйтесь, пожалуйста. Вы знаете, что я умею позабитьться о себе, правда?
Ваша дочка Кристина".
Папа Мигель застонал. Хорошо, что он не говорил Кристине про амарант...
- Она услышала... Но почему не поговорила... - плакала мама Карла. - Я бы подождала годик-два... А теперь...
- А теперь она пойдет своим путем, - вздохнул папа Мигель. Сейчас он должен был быть сильным. Потому что в маме Карле сил не было. - Кристина -- мудрая девочка...