Моряк, полностью потерявшийся во времени постарался ещё ближе пододвинуться по полу к внимательно слушающей его Софии.
– Ну да, – спокойно ответила она, – это нормально, когда такое кажется странным. – А в чём Вы хотели, чтобы я Вам помогла?
Моряк тщательно прислушивался к её голосу, выставляя, как локатор, вперёд своё правое ухо.
– Я, – собрав в себе ещё остаток сил, продолжил он, – только что видел странный сон. – В нём я видел тебя. Да, да. Ты в моём сне осталась из всех нас в живых только одна.
– Согласна, что сон странный, – ответила София.
– Это не всё, – снова заговорил с одышкой моряк. – Странно то, что было перед этим. Во сне нас здесь заживо замуровали. Это – наша братская могила, понимаешь? А выхода нет наверх! Все мы кто здесь находимся, кроме тебя одной, погибнем. Вот попомнишь меня.
– Это всего лишь сон, – сказала София, посмотрев под самый потолок над собой, – страшный сон…
– Нет, это не просто сон, – настаивал моряк. – Я прошу тебя мне поверить и помочь.
– Чем помочь?
– Когда ты спасёшься отсюда, то найди, пожалуйста, мою семью – жену и двух сыновей. Я уже девять лет не был дома. Меня забрали в армию воевать против фашизма, а потом мы сразу пошли против японцев. Потом нас подбили. Помню только взрыв. Думал, что погиб и уже вроде как на тот свет попал, но почему – то вдруг я оказался здесь? Что я сделал, чтобы так разгневать Бога? Не пойму? Так вот, я давно уже, точнее ещё на втором году службы, в одном из боёв написал своим родным прощальное письмо. Я до сих пор его не отправил им и носил его с собой.
Моряк вытащил из нагрудного кармана аккуратно свёрнутое бумажным треугольником послание с надписью «Домой» и протянул его Софии. «Так вот зачем он подсел ко мне поближе», – подумала про себя она и взяла письмо.
– Здесь указан мой адрес и имя моей жены, передай, прошу тебя это письмо по назначению. Я уже их никогда не увижу…
– Я передам его Вашим близким, обещаю, – ответила София и положила письмо себе в задний карман брюк.
– Спасибо, – ответил моряк и медленно вдоль стены, также, не вставая с пола, стал отодвигаться от Софии обратно на недавно оставленное им место. Достигший его, он всем телом тихо сполз по стене на пол, свернулся калачиком, накрыл своё лицо и глаза согнутой в локте рукой, и беззвучно заревел. Его солёные слёзы были вкуса морской воды, а шум в ушах был шумом волн бьющихся о борт идущего вперёд корабля. Переживания наполняли его Душу как ветер, мощно надувая паруса, и унося моряка навсегда от родного берега в неизвестную до сего времени даль…
Глава шестнадцатая.
Продолжая наблюдение через смотровое окно собственной лаборатории за поверхностью Земли, Чесли Мур периодически подходил к своему рабочему столу и заносил в свой дневник записи. Ежечасно он записывал свои новые представления о людской жизни и Жизни как токовой. То, что жило внутри профессора, теперь не скрывалось от него под человеческими масками настоящей жизни и прошлых его существований. С недавнего времени Чесли Мур ясно себе представлял кто он такой.
«Сознание находится не в настоящем, – писал он. – Нам только кажется, что человек присутствует в настоящем моменте, на самом деле он живёт в прошлом. Настоящее является лишь туннелем, который ведёт из прошлого в будущее. Это какой – то туннельный синдром! И только тогда, когда «просыпаешься» настоящее становится реальным, а прошлое и будущее становится нереальным».
Целыми сутками напролёт профессор, пребывая в абсолютном безмолвии, смотрел на меняющуюся за защитным стеклом иллюминатора картину Земли и ощущал себя зеркалом этого мира. Только теперь он чувствовал, что начал жить настоящей жизнью: «В одной и той же пространственной точке может находиться человек и какое – нибудь энергетическое творение другого уровня материи. Они будут размещаться как бы один в другом. Они без труда проходят сквозь друг друга, как через пустоту. Трансформация души из формы в форму возможна только при смене стадий её развития в мире тонких энергий. Душа должна сначала скинуть прежнюю внешнюю оболочку и перейти в тонкое состояние, и только после этого попасть в другую. Душа трансформируется только через своё развитие, другой трансформации души не возможно».
Глядя на Землю Чесли чувствовал каждую каплю дождя, с высоты бьющуюся о поверхность остывающей после всемирного пожара планеты. Даже то, что происходило в эти секунды за тысячи километров отсюда, было ясно видно учёному. Ему совершенно уже не требовалось никакого оборудования и специальных устройств, чтобы знать всю картину происходящего. Он даже слышал трудное дыхание этой перерождаемой планеты. Мур теперь мог с необычайной лёгкостью настроить своё сознание и сосредоточиться на покое морских широт с той стороны Земли, на тишине, зависшей между хребтами гор или молчании, возлежащем сейчас над пустынями.