– Она уже не та малышка, какой ты видел её, Люк, – улыбаясь и глядя на мальчишку, произнёс Кризхин. – Она теперь взрослая и очень красивая девушка. Её зовут София.
Люк насторожился и задумался. И только спустя минуту он испуганно ответил:
– Получается, что если Тансу так же как и ты, теперь находится в другом теле значит, она умерла, будучи грудным ребёнком? Правильно, Кризхин?
Кризхин не был обескуражен догадливостью своего любимчика и поэтому, продолжая улыбаться, ответил:
– Смерти нет, мальчик мой, ты же уже знаешь это, ты же был в мире Душ. Ты сейчас расстроен тем, что случилось с твоей сестрой и это твоё братское отношение к произошедшему событию с Тансу возвращает твоё восприятие реальности к простейшему, первоначальному уровню сознания обычных людей. И это нормально. По – человечески, я тебя понимаю и сожалею о случившемся.
– Кажется люди, Кризхин, называют это горем…
– Люди многое называют своими именами. Вешать ярлыки – для многих людей любимое занятие. Они считают весь этот мир своим, Люк. Они даже не подозревают, что их мир – это всего лишь консервная банка с кусочками рыбы, которая всего лишь стоит на какой – то полке, висящей в каком – то отделе, расположенном на каком – нибудь этаже какого – то очередного гипермаркета, находящегося на какой – то улице, затерянной в каком – то городе в глубине какой – то малоизвестной страны, на каком – то материке какой – то планеты и так далее, Люк. Это и есть первоначальный уровень сознания. Начиная так видеть мир, ты тут же создаёшь свою реальность настолько примитивной, что она легко помещается внутри той самой консервной банки. И только там её место! Раздвинув же границы своего сознания и восприятия настоящей реальности, а не той искусственно созданной человечеством, ты видишь и ощущаешь Жизнь настоящую, которая имеет свойство перерождаться и воплощаться на земле в разные образы. Суть её от этого не меняется, Люк. Однако сделав самостоятельно неправильный выбор потерять её навсегда очень просто. Так, кстати, случилось с Тодом. А вот твоей сестре Тансу мы и должны помочь справиться с ситуацией, в которой она оказалась по воле чужой.
Люк раздумывал над услышанными им словами и Кризхин не торопил его. Кризхин, на несколько минут остановившийся возле кресла Люка, снова начал терпеливо ходить по комнате, ожидая, что ответит ему мальчишка.
– Мне бы посмотреть в начале на сестру со стороны, – сказал мальчишка спустя некоторое время. – Линда мне сообщила, что у неё на всю её жизнь на правой ладони теперь имеется татуировка Таnsu. Это правда?
– Да, – ответил ему Кризхин.
– И ещё Линда сказала, что рядом с Тансу будет находиться какая – то Таниша, её надо прежде отыскать, а там и на Тансу через неё можно выйти. Только Таниша очень сильная, она не позволит так просто подобраться к Тансу. Таниша обязана делать так, чтобы не дать нам встретиться с сестрой, потому что она – оберег людской. Это тоже всё правда, Кризхин?
– Да, – снова сухо ответил Кризхин, остановившись напротив Люка, сидящего в кресле.
Кризхин наклонился над Люком и, глядя в его детские глаза, добавил:
– Я убеждаюсь, что собственный опыт всегда будет доминировать в сознании человека над самой убедительнейшей и правдоподобнейшей теорией. Очевидное всегда уступит место невероятному. Так устроен человек. И ты ещё, Люк, очень юн, чтобы поступать иначе…
Мальчик с некоторым непониманием смотрел на Кризхина и, почуяв что – то неладное, слегка вжался в мягкую спинку кресла, по позвоночнику пробежала дрожь. Он попытался предугадать следующие слова учёного, но больше от него Люк ничего не услышал.
В глубине тёмно – карих глаз Кризхина Люк увидел смотрящее ему в глаза Время. Зеркальная волна от самого дна из самого далека плавно начала своё движение и стремительно перемещаясь навстречу Люку выбежала за края зрачков Кризхина, пробежав дальше по воздуху и полностью с ног до головы окутала мальчика. Оглушительный звон накрыл его и тут же оборвался, как внезапно лопнувшая струна. Абсолютная пустота возлежала вокруг Люка, который только сейчас внезапно впервые в жизни перед собой увидел такое. Очень – очень древнее создание, прожившее много жизней, смотрело на него. Только два ярко – жёлтых зрачка и больше ничего, без прошлого и будущего, без зла и без счастья. Это был не человек…
Через пару минут уже в пустом кабинете Чесли Мура замершее в кресле без движения детское тело мальчика со стороны напоминало забытую хозяином лаборатории восковую куклу – точную копию Люка. Его бледное лицо не выражало никаких эмоций, глаза были наполовину прикрыты, дыхание отсутствовало. Определённо казалось, что Жизнь оставила здесь этого ребёнка. Однако в его груди невероятно медленно продолжало сжиматься его детское сердце.