Когда-нибудь позднее, через много веков, будет и время, и место, и свободное пространство для новой концепции. Когда хватка человека станет крепче, когда линия власти не будет такой тонкой. Когда ошибка-другая не станут означать несчастья.
Человек в данный момент контролировал каждый фактор. Он имел преимущество в каждой точке. Слабое, надо сказать, преимущество. Так и должно быть. Не может существовать ничего, что может склонить чашу весов не в том направлении. Ни слова, ни мысли, ни действия, ни шепота.
7
Очевидно, они ждали его какое-то время и перехватили, когда он вышел из лифта, перехватили по дороге к ресторану, куда он направлялся пообедать.
Их было трое, и они выстроились перед ним в ряд, как бы с твердой решимостью не дать ему возможности бежать.
— Мистер Саттон? — спросил один из них, и Ашер кивнул.
Этот человек был как будто здорово потрепан. Может, он на самом деле и не спал в одежде, но первое впечатление было именно таким. Человек сжимал грязными пальцами поношенную кепку. Под ногтями синела грязь.
— Что я могу для вас сделать? — спросил Саттон.
— Мы хотели бы поговорить с вами, сэр, если вы не возражаете, — проговорила единственная в этой тройке женщина. — Понимаете, мы что-то вроде делегации. — Она скрестила полные руки на толстом животе и изо всех сил старалась улыбнуться ему, но большого эффекта она не достигла, так как Саттона раздражали ее тонкие волосы, которые в беспорядке вырывались из-под шляпки.
— Я как раз собирался пообедать, — пояснил Саттон, колеблясь и стараясь создать видимость спешки. Он придал своему голосу оттенок раздражения, оставаясь в то же время в рамках любезности.
Женщина продолжала улыбаться.
— Я — миссис Джедико, — сообщила она так, будто он должен был обрадоваться этому известию. — А этот джентльмен, который разговаривал с вами, — мистер Гамильтон. Третий из нас — капитан Стивенс.
Капитан, как отметил про себя Саттон, оказался крепким, мускулистым человеком, одетым лучше, чем другие.
Его голубые глаза подмигнули Саттону, как бы говоря: «Я тоже не в восторге от этих людей, Саттон, но я с ними, и я сделаю все, что смогу».
— Капитан? — спросил Саттон. — Одного из звездных кораблей, я полагаю.
Стивенс кивнул.
— В отставке, — пояснил он. — Нам не хотелось бы беспокоить вас, Саттон, — он прочистил глотку. — Но мы не смогли пройти к вам в комнату. Мы ждем несколько часов. Надеюсь, вы нас не разочаруете.
— Это займет немного времени, — взмолилась миссис Джедико.
— Мы смогли бы сесть вон там, — указал Гамильтон, крутя кепку в грязных пальцах. — Мы заняли для вас кресло.
— Как угодно, — согласился Саттон.
Он прошел за ними и сел в предложенное кресло.
— А сейчас скажите, что вы от меня хотите.
Миссис Джедико глубоко вздохнула.
— Мы представляем Лигу Равенства Андроидов, — объяснила она.
Стивенс вмешался в разговор, успешно прервав длинную речь, которую, казалось, подготовила миссис Джедико.
— Я уверен, — сказал он, — что мистер Саттон иногда о нас слышал, Лига существует уже много лет.
— Я слышал о Лиге, — проговорил Саттон.
— Может, вы читали нашу литературу? — спросила миссис Джедико.
— Нет, не могу сказать, что читал что-нибудь.
— Тогда вот вам несколько книжек, — вступил в беседу мистер Гамильтон. Он засунул грязную руку во внутренний карман пиджака и вытащил целую горсть листовок и брошюр с загнутыми углами. Он протянул их Саттону.
Саттон робко взял их и положил на пол возле кресла.
— Короче, — проговорил Стивенс, — мы убеждены, что андроидам нужно дать равные права с человеком. Они, в действительности, уже люди по любому признаку, кроме одного.
— Они не могут иметь детей, — выпалила миссис Джедико.
Саттон коротко приподнял свои песочного цвета брови и взглянул, как бы удивляясь, на Стивенса. Тот прочистил горло.
— Совершенно верно, — произнес Стивенс. — Как вы, сэр, вероятно, знаете, они бесплодны абсолютно. Другими словами, человечество может химически произвести совершенное человеческое тело, но оказалось неспособным решить тайну биологического зачатия. Было сделано много попыток воспроизвести хромосомы и гены, яйцеклетки и сперматозоиды. Но ни одна из них не была успешной.
— Может, когда-нибудь, — сказал Саттон.
Миссис Джедико покачала головой.
— Нам не дано понять всего, мистер Саттон, — ханжески провозгласила она. — Есть власть, которая противостоит нашему познанию всего. Есть…