Незнакомец мягко сказал:
— Это об Ашере Саттоне.
Тело Адамса напряглось, и пальцы задрожали так, что он чуть не выронил трубку, набивая ее… Хорошо, что незнакомец не увидел этого.
— Саттон вернется, — сказал незнакомец.
Адамс покачал головой:
— Сомневаюсь, он улетел двадцать лет назад.
— Вы вычеркнули его?
— Н-е-т, — медленно сказал Адамс. — Ему еще начисляют зарплату. Вы это имеете в виду?
— Почему, — спросил незнакомец, — почему вы его держите в списках?
Адамс прижал табак в трубке, размышляя.
— Чувствительность, мне кажется, — сказал он. — Чувствительность и вера в Ашера Саттона. Хотя и вера кончается.
— Всего через пять дней, — сказал незнакомец. — Ашер Саттон вернется.
Он подождал секунду, потом добавил:
— Рано утром.
— Никоим образом, — жестко произнес Адамс, — вы не могли узнать это.
— Но я ведь знаю. Это зафиксированный факт.
Адамс сглотнул.
— Этого еще не случалось.
— Случалось в мое время.
Адамс подскочил в своем кресле.
— В ваше время?
— Да, — сказал незнакомец тихо. — Видите ли, мистер Адамс, я ваш преемник…
— Слушайте, молодой человек…
— Не молодой человек, — сказал незнакомец. — Я только вполовину вас моложе. Поэтому я на самом деле старее.
— У меня нет преемника, — холодно проговорил Адамс. — И о нем даже не было разговора. Я еще сгожусь лет на сто, а может, и больше.
— Да, — сказал незнакомец, — более ста лет. Немногим более.
Адамс не спеша откинулся в кресле, сунул трубку в рот и зажег ее рукой, твердой как скала.
— Давайте разберемся, — предложил он. — Вы утверждаете, что вы мой преемник… что вы приняли мою работу, когда я уволился или умер. Это означает, что вы пришли из будущего. Не то что бы я вам на секунду поверил, но просто для выяснения.
— Недавно сообщалось в новостях, — сказал незнакомец, — о человеке по имени Майкельсон, который говорил, что он проник в будущее.
Адамс фыркнул.
— Читал. На одну секунду. Откуда может человек знать, что он уходил в будущее на одну секунду?.. В чем была бы разница?
— Ни в чем, — согласился незнакомец. — Но это в первый раз, конечно. В следующий раз он уйдет во времени на пять секунд. Пять секунд, мистер Адамс, пять тиканий часов. Время одного короткого вдоха и выдоха. Для всякой вещи нужна стартовая точка.
— Путешествие во времени?
Незнакомец кивнул утвердительно.
— Я этому не верю, — сказал Адамс.
— Я этого и опасался.
— За последние пять тысяч лет, — констатировал Адамс, — мы покорили Галактиту.
— «Покорили» не то слово, мистер Адамс.
— Ну, приняли власть, если вам угодно, вошли, распространились, как угодно. И мы обнаружили много странного. Более странные штуки, чем мы когда-либо выдумывали. Но путешествие во времени — такого не было никогда. — Он махнул рукой на звезды. — Во всем этом пространстве, вон там, — сказал он, — ни у кого нет путешествия во времени, ни у кого.
— Сейчас оно есть у нас, — повторил незнакомец, — уже две недели. Майкельсон уходил в будущее. Старт — это все, что нужно.
— Ну, хорошо, — согласился Адамс. — Скажем так: вы человек, который через сто лет или около этого займет мое место. Вообразим, что вы пришли назад во времени. Ну и что? Зачем?
— Сказать вам, что Саттон вернется.
— Я бы узнал об этом, когда он прибудет, — сказал Адамс. — Почему я должен узнать об этом сейчас?
— Когда он возвратится, — проговорил незнакомец, — Саттон должен быть убит.
2
Крошечный разбитый корабль опускался все ниже, медленно, как плывущее перышко, планируя вниз к полю в наклонных утренних лучах солнца.
Бородатый оборванный человек сидел в кресле пилота. Каждый его нерв был возбужден. «Сложно, — пронеслось у него в мозгу. — Тяжело и сложно управлять таким весом, оценивать расстояние и скорость, тяжело заставить тонны металла планировать в жестком поле гравитации, даже тяжелее, чем поднимать корабль».
Эти мысли царили в его голове, когда не было других, кроме той, что он не сможет подняться и уйти в пространство.
На мгновение корабль покачнулся, но человек выправил его, маневрируя каждым кусочком своей воли и ума. Корабль спустился ниже и завис всего в нескольких футах от поверхности поля.
Он опустил корабль так легко, так мягко, что тот лишь чуть щелкнул, коснувшись земли. Неподвижно сидя в кресле, человек немного обмяк, расслабляясь по дюймам: сначала один мускул, потом другой.
«Устал, — сказал он самому себе. — Это самая трудная работа, которую я когда-либо делал. Еще несколько миль, и я бы не выдержал, разбился».