О Виттингтон, вернись обратно!
Г.Лонгфелло
[В последней адвентюре рассказывается о том, как все закончилось, и о наградах, полученных героями нашей повести...]
Более блистательного сборища Поляна Лунных Танцев еще не видела. Ради одержанной победы все распри были забыты (на время, не стоит обольщаться надеждой на вечный мир!). Светлые эльфы в блистании лунного серебра волос, блеска серебряных мечей и доспехов. Темные эльфы казались рядом с ними второй половиной ночи, темнотой, в которой только и видны звезды и луна - в темных своих одеждах, воины - в черненых кольчугах, с мечами, женщины - в изукрашенных самоцветами одеяниях. Гномы, нацепившие по случаю празднества все свои драгоценности, по привычке выстроились фалангой, и во главе красовался отважный государь Мотсогнир в золотой короне о семи зубцах, которую он так и норовил сдвинуть набок. Рядом с ним, гордо подбоченясь, стоял Эйкин. Подпаленная его бородка была расчесана надвое и задрана вверх, расшитый золотом плащ сколот пряжкой в виде крылатого дракона. Поодаль стояли молчаливые и сдержанные рыцари Грааля в своих светлых столах. Среди них был и Анри. Рядом с рыцарями свернулся клубочком вокруг чаши Уголек. Время от времени дракон приподнимал голову и сверкал глазами на демонов, почти сливавшихся с тенями ночи. Надо понимать, Керри был прославлен своими проделками не только среди эльфов, а прежде всего среди сородичей, но кошачьей шкодливостью отличаются все демоны, сколько бы лет им не было. Потому что только демону придет в голову отыскать на богом забытой проселочной дороге гранитную статую неудачливого мага и приволочь ее на праздник. Керри любовно стирал с каменной физиономии Курона пыль и радостно отвечал на вопросы.
- Какого черта ты его обхаживаешь? - спросил Майк.
- Я подарил эту чудесную статую князю Асмодею. Он намерен поставить ее у себя во дворце, а через двести лет, когда Курон превратится в обычного человека, попробую его воспитывать, - Керри лицемерно вздохнул. - Правильное воспитание пойдет ему на пользу.
Князь демонов, темнолицый хромой красавец с серебряными кудрями, только усмехнулся. Он стоял рядом с Аронделем, опираясь на резной посох с навершием в форме змеиной головы и вежливо разглядывал героев дня. Герои, немного пришедшие в себя и принявшие надлежащий вид, сидели тесной кучкой. Эллен устроилась чуть поодаль, в обнимку с гитарой. Вид у нее был самый трагический, так что Асмодей счел нужным осведомиться, чем она так опечалена.
- Вы празднуете победу на костях павших. Теперь станете мстить тем из нас, кто выжил? Во славу Света все можно?
Князь демонов удивленно приподнял брови.
- Ты преувеличиваешь, дитя мое, - отечески сказал он. Победа далась нам нелегко, и никто не собирается расправляться с несчастными, которые были обмануты и порабощены Утратившим Имя. Кроме того, разве ты не знаешь, что демоны и Темные эльфы привержены вовсе не Свету, а Тьме? Свет ведь удел немногих.
Эллен смотрела на него странно блестящими глазами, потом сказала:
- Все равно, это было против чести.
- Против чести было втягивать тебя в дела магов и воинов, вмешался в разговор Арондель.
Эллен упрямо покачала головой и тронула струны.
В чем моя вина? В черном с серебром.
В чем моя война? Словом, не мечом.
В чем моя печаль - темное стекло...
Было и... - Прощай... - было, да прошло.
Тяжесть многих бед - да на плечи мне:
Горек этот хлеб, да другого нет.
Крылья лжи легки, да молва быстра:
От одной строки - к пламени костра.
В чем моя беда? Не склоню колен.
Мертвая вода, стылый холод стен...
Крылья лжи пестры, ярче радуги.
Ярые костры - кому радостью?
Ввысь бы, да крыла переломаны,
Пепел да зола - кружат вороны.
Хоровод виллис привела молва:
Рано собрались - я еще жива!
Без оружья бой - мне ли выстоять?
Против всех одной - это истина,
Помощи молить не пристало мне.
Что скажу? - "Прости... как устала я..."
На Эллен смотрели с сочувствием и жалостью, и она с печальным достоинством несла этот крест. Остальные и не пытались уже уговаривать ее, поскольку Эллен всегда было трудно сбить с избранного ею пути.
Но тут пропели рога, и на поляну вступила торжественная процессия. Впереди шли рука об руку прекрасная Королева эльфов и Король. Сразу видно было, что Король - из Темных эльфов, но во взгляде его, обращенном на Королеву, была любовь. Это были шекспировские Оберон и Титания, но куда более прекрасные и грозные, в мощи, славе и величии Фэери. И все поклонились им, даже князь Асмодей склонил свою серебряную голову.
- Слушайте, жители Фэери! - выступил вперед Ллейн, Королевский Бард. - Ныне настал конец нашим бедам, и отвага и доблесть пришедших из-за Предела положили конец нашему Врагу. Радуйтесь и славьте их, ибо они достойны славы!
- Это про нас? - спросила Инка.
- А про болгарских слонов, что ли? - съязвила Ари.
- ...и каждому будет дарована награда по желанию сердца его!
- Вот эльф чертов, - прокомментировала Инка. - Вечно они выворачиваются, как намыленные, со своими словесными выкрутасами.
И тут вперед выступила Эллен.
- Празднуйте победу! - сказала она. - Восхваляйте победителей! Что вам до боли побежденных!
Продела руку и голову в гитарный ремень, встала поудобнее и запела:
Как гончий пес, ты чуешь кровь,
И снова в битвах гибнут люди:
"Да сгинет Тьма - да будет Свет!"
О благородстве речи нет.
И что тебе рыданья вдов?
Во славу Света войны вновь,
А победителей не судят.
И корчиться, как червь, у ног
Во прахе побежденный будет.
Король, избранник Света, здесь,
Чтобы вершить святую месть,
Чтоб низшим преподать урок,
А если ты и был жесток
Что ж, победителей не судят.
Огонь и сталь - вот твой закон,
Что мир вовеки не забудет,
И ты, король и властелин,
Стоишь средь выжженной земли,
И древний Запад отомщен:
Пускай из горла кровью стон,
Но победителей не судят.
Пусть восхвалений пьяный мед
Наградой победившим будет
Так славь героев, менестрель!
За песни - золота кошель,
А коли он не то поет,
Землей ему забейте рот,
Ведь победителей не судят!
Кто прав - решает сталь клинка,
Вершит сильнейший правосудье,
Костром взовьется еретик,
Горят в огне страницы книг.
Пускай в крови твоя рука,
Закон один на все века
Что победителей не судят.
И тут гитара стала периодически издавать страшные диссонансы, струны задребезжали, хоть плачь.
- Не пугайся, - сказала ей Королева. - Твои песни хороши, и я дарую тебе волшебные струны. Всегда, на любой твоей гитаре струны под твоей рукой станут серебряными, и на каждое слово лжи они будут отзываться диссонансом. Так посоветовал мне мой менестрель, Том из Эрсилдуна. Ибо у тебя есть дар волновать сердца, и ты веришь в то, что поешь.
Эллен осталось только смириться с этим.
Затем вперед выступил Арондель под руку с Хиллелиль.
- Слушайте, жители Фэери! Ныне Эйнар, прозванный Белым Волком, сын короля Эйрика из рода Инглингов, просит руки сестры моей Хиллелиль. Да будет известно, что ради нее он пустился в дальний и опасный путь, который привел его к Замку-над-Бездной, и освобождение моей сестры едва не стоило ему жизни. Вы знаете дела и славу Эйнара Скальда, так скажите - достоин ли он руки Хиллелиль?
Поднялся одобрительный гул. Эйнар, бледный как смерть, но державшийся гордо и прямо, шагнул вперед. Арондель соединил их руки тонкая нежная рука Хиллелиль утонула в крепкой жесткой ладони воина.
- Славьте же их, ибо этот союз благословлен Светом и Тьмою, и всеми Фэери!
Рыцарь в белоснежном одеянии поднес им священную чашу, и они испили из нее, а потом чашу наполнили снова, и она пошла по кругу, ибо настал час радости и песен. Много было поднесено даров, и много спето песен, но рассказать обо всем этом не хватит сил. Наши герои, подозревавшие возможность такого поворота событий, но абсолютно к нему не готовые, не знали, что бы такое подарить. И тут Майку в голову пришла идея. Он сопоставил известные ему факты и сообразил.