С другой стороны, присутствие здесь Ари, чья трезвость вошла в поговорку, исключало этот вариант.
- Или ты тоже глюк? - спросил он.
Во взгляде Ари читалось явное сожаление - надо же, додумался!
- Если я и глюк, то весьма трезвомыслящий. Что касается нашего положения во времени и пространстве, то оно не самое худшее. Во всяком случае, наши деньги имеют хождение в здешних палестинах, так что предлагаю считать данный глюк реальностью, данной нам в ощущениях. И вообще, я есть хочу.
Последняя фраза развеяла сомнения Мора относительно состояния рассудка Ари, а равно и его собственного.
Реальность предстала в виде мяса, сыра, свежего хлеба и кувшина чего-то вроде пива. Мор недоверчиво отхлебнул глоток, подумал, отхлебнул еще, поймал укоризненный взгляд Ари и поставил кружку подальше от себя. "Пить надо меньше!" - сказал он себе, хотя пиво было очень даже ничего.
4. Ибо сказано - не обнажай в тавернах!
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня собрались!
О.Митяев
Пой, мальчишка, по звонким струнам ударь,
Чтобы в жилах кипела горячая кровь.
Наградит тебя щедро за труд государь
Так восславь же героев великих боев!
Ниенна
- Это что, сейф рухнул?
- Да нет, это Железный Феликс по перилам
катается...
Анекдот
Граф фон Глейхем хотел победить кой-кого...
М.Фейгель
[В этой адвентюре повествуется о том, как встретились старые знакомые, а Майк Мак-Лауд наколол Железного Графа...]
Дождь лил так, словно небеса прорвало. Инка чувствовала себя более или менее прилично благодаря плащу из "дождя" - непромокаемая палаточная ткань хорошо держала воду. Плащ Дракона, надетый на Тайку, постепенно протекал, а сам Дракон стоически мок. Впрочем, Майк и Гил тоже вымокли, но их отчасти спасали кожаные куртки. Керри все было нипочем, хотя он был мокрехонек как мышь. В такой ситуации придорожный кабак предстал перед ними землей обетованной и земным раем. Пока Керри разбирался с лошадьми, пятеро путников и Барри (с которого текло не хуже, чем с его хозяина) вошли в теплое душное помещение.
Там было шумно, много народу и суеты. Пока они оглядывались, разбираясь, что к чему, из дальнего угла послышались до боли знакомые звуки, и не менее знакомый голос запел:
Солнце окрасило в розовь луга
Расти, ячмень, расти!
Облака чисты и белы, как снега
Расти, ячмень, расти!
И пьянит зефир, как бокал вина,
И прекрасна в дымке рассветной страна
Расти, ячмень, расти!
Причем пелось это все по-аквитански!
- А вот и наш "танк"! - толкнул Инку в бок Гил. Сейчас-сейчас!
- А что? - сказал Майк. - Подпоем, что ли?
Они дождались последнего куплета и дружно подхватили:
Ну так сядем все вместе за праздничный стол
Пьяни, ячмень, пьяни!
Пусть наполнится песнями древний дол
Пьяни, ячмень, пьяни!
И пусть вечность не ждет нас с тобой впереди,
Нам в веселии должно свой век провести
Пьяни, ячмень, пьяни!
Расти, ячмень, расти! Цвети, ячмень, цвети!
Броди, ячмень, броди! Пьяни, ячмень, пьяни!
Пустим по кругу кружку эля!
Певец - надо отдать ему должное - вытянул последнюю ноту, и только потом вскочил на ноги, близоруко щурясь.
- Да это же Морран собственной персоной! - воскликнула Инка. - Тоже мне, "танк"!
Это действительно был Мор - худой, встрепанный по обыкновению, с потертой гитарой в обнимку, в своем игровом прикиде "принца в лохмотьях". При виде прибывших на лице его нарисовалось неописуемое удивление, но через пару секунд он смог вернуть своей физиономии выражение "я никогда ничему не удивляюсь". Инка кинулась ему навстречу:
- Мор! И ты здесь! Привет из палаты номер шесть!
- И тебе привет, - ответил Мор так невозмутимо, как будто они встретились на перроне вокзала где-нибудь в Москве. После чего четверо Мишек долго обмениваясь приветствиями и рукопожатиями, каждый "на свой неповторимый манер", пока не раздался язвительный голос:
- Может, вы и со мной соизволите поздороваться?
Некая весьма знакомая личность в черной с серебром атласной рубашке, черных бархатных штанах и черном плаще, выглядевшая точь-в-точь как королевский паж при Морране - который иной раз производил впечатление принца-изгнанника - стояла, прислонясь к стене, с независимым видом.
- Ари! - взвизгнула Тайка, вешаясь на шею к личности. Мгновение спустя остальная компания последовала ее примеру.
- Тише, задушите! Откуда вас столько привалило?
И тут Инка и Гил, переглянувшись, разом оборвали радостные возгласы.
- Нас - пятеро. И здесь - двое. Всего - семеро, - подвела итог Инка.
- А в этом есть что-то плохое? - в вопросе Ари звучало недоумение. - И потом, вас же шестеро...
- Керри не в счет! - сказала Тайка. - Значит, есть еще кто-то...
- Зато нам еще предстоит встреча с танком в фулл-плэйте, - утешил ее Гил.
- Какой такой танк? - спросил Мор. - И где это вы разжились такими классными железками?
- Расскажем, все расскажем, - веселилась Инка. - Только сначала посушиться и поесть.
Через четверть часа вся компания сидела за угловым столом во вполне пристойном виде и уплетала ужин. Мор и Ари выслушали рассказ об их похождениях с положенным вниманием, но сами рассказали немного. С ними ничего приключиться за сутки не успело, и узнали они очень мало. Зато Мор ухитрился прославиться - видать, нечасто здесь бывали хорошие певцы, да и песни его были здешней публике внове.
- А может, состроим гитары да споем дуэтом? - предложила в порыве вдохновения Тайка, но тут же погрустнела: - Ой, нет, не выйдет, у меня струны на гитаре-то совсем...
- А у меня запасные есть! - с видом чудотворца провозгласил Мор. - Серебряные! - И извлек из кармана те самые чешские струны в упаковке, которые месяц назад отдала ему Инка.
Сэр Борс де Бош, граф де Труа, был в ужасном расположении духа. Внезапно разразившаяся гроза помешала охоте, и было совершенно немыслимо по такой погоде возвращаться в замок. Тем более что охота замышлялась в честь госпожи Элис де Ланэ, будущей его супруги, каковая ехала сейчас на своей серой кобыле по левую руку от сэра Борса. Пришлось искать приюта в таверне "Зеленая ветка".
Хозяин, завидев графа, согнулся в низком поклоне и замельтешил мелким бесом. Народу в "Зеленой ветке" было много какие-то торговцы, не замедлившие почтительно приветствовать Железного Графа, проезжие, местные йомены... В углу за двумя сдвинутыми столами сидели какие-то чужаки нездешнего вида. Сэр Борс присмотрелся к ним повнимательнее - черт их знает, что за народ, а в наши тревожные времена лучше быть настороже.
Но компания действительно выглядела странно донельзя. С краю сидел высокий светловолосый северянин, под кожаной курткой которого виднелась белая рубашка. Прямой длинный меч он положил рядом с собой на скамью, под правую руку. Второй, по виду романец из южных провинций, - смуглый, с резкими чертами лица, с коротко стрижеными черными волосами, одет был, тем не менее, как лесной стрелок. Оружия при нем, кроме длинного кинжала, не было. Третьим был чуть смугловатый парнишка с высокими скулами и слегка раскосыми светлыми глазами прямые черные волосы длиной до плеч перехвачены ремешком, одет в черное с серебряной вышивкой - не то паж, не то оруженосец. Он что-то говорил другому, в сером бархате, длинные русые волосы которого были заплетены в косицу. Русоволосый этот смотрелся довольно подозрительно - для воина он выглядел слабовато, на горожанина тоже не похож. Пятым был совсем подросток, чернокудрый и смуглый, с раскосыми темными глазами - словно бы уроженец юго-восточных стран - одетый в черное. Он держал в руках флейту, в ожидании, когда же его собеседник натянет на странного вида лютню блестящие серебряные струны. Музыкант был одет как попало, но держался по-королевски. При этом никакого оружия у него не было и вопрос о его дворянстве оставался открытым. Седьмой, тоже в черных одеждах странного вида, с мрачным лицом, потягивал из большой кружки эль. У его ног сидел здоровенный черный пес - не поджарая гончая и не мощный боевой волкодав, но что-то более похожее на волка. И, наконец, последний снова был весьма юным зеленоглазым и черноволосым смуглым пажом в черном бархате.