— Наталья сказала, что вы случайно встретились, — начала Алла, приступив сразу к делу. — Так что ты теперь в курсе моей личной жизни, ну и... всех событий... И я подумала, это даже к лучшему, потому что я могу обратиться к тебе как к юристу, а идти с этим в юридическую консультацию как-то, знаешь, неловко.
Суть дела заключалась в том, что режиссер подписал с ней контракт, официально заверенный у нотариуса, на участие в трех клипах, за которое ей полагался очень солидный гонорар, а сам смылся в Америку, оставив ее с носом. Она, естественно, хотела знать, имеет ли право требовать компенсацию, а если да, то каков механизм восстановления справедливости.
Никита сталкивался с нарушением контрактов только в своей сфере, далекой от кинематографа, и подробно описал ей этот механизм, но на примере срыва поставок и погашения кредитов. Ответом его она осталась довольна, так как поняла главное: что еще не все потеряно и что как-то прижать режиссера вполне в ее власти.
Когда бывшая супруга ушла, Никита облегченно вздохнул и с радостью подумал, что свидание прошло на удивление спокойно и теперь-то можно быть уверенным, что она от него отстанет, поскольку нашла себе в жизни другую мишень и теперь отдаст все силы мщению обманщику-режиссеру. О, как же он ошибался!
Он понял это буквально через неделю, когда она неожиданно заявилась снова, уже не кроткая и беспомощная, а возбужденная и даже агрессивная, чтобы поплакаться Никите о своей неудаче и рассказать, как интриганы с киностудии перекрыли ей все каналы, защищая своего кореша-режиссера. Она говорила, что живем мы в криминальном, неправовом государстве, потому что ни суд, ни инюрколлегия делом ее заниматься не пожелали и не приняли даже заявления, пояснив, что это не в их компетенции.
— В чьей же, черт возьми, в чьей это компетенции? — злобно кричала она, размазывая по лицу слезы гнева и бессилия. — Никто не хочет понять... помочь... — причитала она, сотрясаясь от рыданий.
Никита не знал, как и чем можно было успокоить ее, но она сама решила утешить себя прежним способом и попросила выпить. Зная о ее воздержании и не желая потворствовать срыву, он отказал резко и категорично. Алла обиделась и вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Но на следующий день заявилась снова, уже «под градусом», и Никита понял: конец его спокойной жизни. Он вспомнил, как бабушка в подобных случаях любила приговаривать, что «горбатого могила исправит» и что «черного кобеля не отмоешь добела».
Алла стала приезжать чуть ли не каждый день. Если Никита не открывал дверь, она звонила в квартиру, не отрывая пальца от кнопки звонка и доводя Макса, заходившегося в лае, до полного изнеможения. Она изменила свою тактику и о режиссере говорить перестала, а вспоминала со слезой в голосе их совместную жизнь, жаловалась на одиночество, жалела, что так и не родила ребенка, и при этом всякий раз робко взглядывала на Никиту, словно в надежде, что он сейчас растает, вообразит, что жили они весело и дружно, и сам предложит вновь объединить их судьбы и квартиры. Никита молча курил и ждал только момента, когда ей сильно захочется выпить и она уйдет. Сам он спиртного ей не предлагал и мало того держал его в письменном столе под ключом — на всякий случай, если ей вдруг придет фантазия порыскать в шкафчиках в поисках заветной бутылки.
Наконец, измученный ее посещениями, Никита забрал Макса и переехал на время к Петру. С месяц они прожили вместе, и Никита начал подыскивать вариант обмена своей квартиры в другой район. Но настал день, когда Алла появилась вдруг у квартиры Петра. Никита был потрясен. Ему казалось, что он принял все меры предосторожности: предупредил секретаршу, чтобы на женский голос та отвечала, будто он в командировке в Греции, да и родителей тоже пришлось поставить в известность о бегстве из собственного дома.
Они с Петром долго ломали голову над тем, как же могла она вычислить местонахождение своего бывшего мужа, но так ни к какому выводу и не пришли. Адрес-то Петра она, конечно, знала, но вот почему не поверила секретарше и родителям, что он находится в командировке, — загадка. Маловероятно, что кто-то из общих знакомых мог увидеть Никиту и сообщить ей: общественным транспортом Никита не пользовался, ездил всюду на своих «Жигулях», с Максом предпочитал от дома никуда не отходить, выгуливая его на лужайке перед подъездом. И тем не менее это случилось, она разыскала его и заявилась к Петру под тем предлогом, что ей срочно необходимо поговорить с Никитой. Никиту давно уже трясло от всех ее разговоров, он заранее знал, что она может ему сказать. Петр стоял за друга горой, заявив, что в его квартире ноги ее не будет, а если она тут же не уйдет, он вызовет милицию и ее запросто увезут в вытрезвитель, потому что она, мягко говоря, не в лучшей форме. Никита поразился непреклонности и даже резкости Петра. Это было так не похоже на него, мягкого и тактичного человека, который, Никита знал, и мухи не обидит. Но у Петра, видимо, скопилось столько злости на эту женщину, которая обвела друга вокруг пальца, оттяпав большую часть его жилплощади, испортив ему полтора года жизни, и которая до сих пор еще покушается на покой Никиты, вынужденного сломя голову бежать из своей убогой клетушки, где оказался благодаря ее проискам, к другу детства. Так кто же, кроме друга детства, способен спасти Никиту и оградить его от посягательств этой наглой особы?