Ее губы раскрылись, глаза заблестели в полумраке машины.
— Вы это серьезно? Меня будут снимать?
— Ничего не хочу обещать заранее, но по внешним данным ты подходишь и голосок у тебя чудесный.
Он повернулся, чтобы ее глаза оказались прямо перед ним:
— Осталось одно, в чем мне еще нужно убедиться. Умеешь ли ты хранить секреты?
— Я же говорю, — повторила Донна, и на ее лице отразился испуг, — я никому ни слова не сказала.
— А получится у тебя и дальше ничего не говорить? Сможешь держать рот на замке до вечера в четверг? — Он засунул руку в карман куртки и, когда снова вынул ее, в ней был железнодорожный билет. — Это билет до станции Файв-Уоллз в Нортумберленде. В четверг ты сядешь на ньюкаслский поезд, отправление в пятнадцать двадцать пять. Доедешь до Ньюкасла и пересядешь на девятнадцать пятьдесят до Карлайла. Когда выйдешь на станции, то слева будет парковка. Там, в «лендровере», я буду тебя ждать. У меня, к сожалению, не получится подняться на платформу и встретить тебя — этого требует коммерческая тайна. Но обещаю, что буду ждать тебя в машине. Мы сначала устроим тебя на ночь, а с утра пораньше начнутся пробы.
— Но мама сойдет с ума, если целую ночь не будет знать, где я, — озабоченно возразила Донна.
— Ты сможешь позвонить ей сразу же, как только мы приедем в студию, — он постарался придать своему голосу убедительность. — Давай начистоту: твоя мама, если узнает, скорее всего не разрешит тебе участвовать в пробах, верно? Готов спорить, она вряд ли думает, что работа на телевидении — это подходящий для тебя вариант, разве не так?
Как обычно, его расчет оказался точен. Донна и сама понимала, что ее честолюбивая мать вряд ли захочет, чтобы дочка отказалась от планов поступить в университет ради сомнительной чести участвовать в игровом шоу. Когда она снова взглянула на него из-под нахмуренных бровей, тревога из ее взгляда уже улетучилась.
— Я не скажу ни слова, — клятвенно пообещала она.
— Молодец. Надеюсь, ты так и поступишь. Ведь одно неосторожное слово, и проект может рухнуть. А это стоит денег, да и люди, кстати, тоже лишатся заработка. Например, расскажешь ты по секрету своей подруге, а она расскажет сестре, а сестра поделится с бойфрендом, а приятель за бильярдом обмолвится своему лучшему другу, а у лучшего друга есть брат, сестра которого — какое совпадение — как раз работает в газете или на телевидении, на конкурирующем канале. И шоу конец. А вместе с ним — ты лишишься такого шанса. Разреши мне сказать тебе кое-что. В начале карьеры у тебя нет права на неудачу. Одна осечка, и никто и никогда не захочет больше иметь с тобой дело. За плечами должен быть долгий и успешный путь в профессии, прежде чем телевизионные боссы начнут прощать тебе малейшие промахи.
Говоря, он наклонился вперед и слегка сжал ее плечо, вторгаясь в ее пространство и заставляя ее сердце биться быстрее.
— Понимаю, — сказала Донна со всей горячностью четырнадцати лет, когда думаешь, что уже взрослая, и не понимаешь, почему взрослые не готовы говорить с тобой на равных. Он приманил ее, пообещав впустить в этот взрослый мир, вот почему она так легко проглотила всю выдуманную им нелепицу.
— Могу я положиться на тебя?
Она кивнула:
— Да. И в этом, и во всем остальном. Я вас не подведу.
Ошибки быть не могло. В ее словах явно послышался зов плоти. Она, скорее всего, еще девственница, догадался он. Ему сказала об этом какая-то ее особенная жадность. Она предлагала себя ему, как жрица-весталка.
Он ближе наклонился к ней и поцеловал мягкие, нетерпеливые губы, которые неожиданно раскрылись под его чопорно сжатыми губами. Он отстранился, улыбкой стараясь смягчить ее явное разочарование. Он всегда оставлял их в желании большего. Это был один из самых старых трюков в шоу-бизнесе. Но каждый раз неизменно трюк этот срабатывал.
Последним кусочком хлеба Кэрол собрала с тарелки остатки рагу из цыпленка и с наслаждением проглотила.
— За такое не жалко отдать жизнь, — с искренним трепетом сказала она.
— Тут есть еще, — откликнулась Мэгги Брендон и подвинула к ней массивную кастрюлю.
— Мне придется взять это на вынос, — простонала Кэрол, — внутри уже нет места.
— Ты и правда можешь взять немного с собой, — сказала Мэгги. — Я-то знаю, сколько работы предстоит. Готовка — последнее, для чего ты найдешь время. Когда Джона сделали главным инспектором, я даже думала попросить у главного констебля разрешения переехать всей семьей на Скарджил-стрит. Мне казалось, что так дети будут хотя бы изредка видеть отца.