В Борисоглебске Антонова тоже неплохо знали – потому слух о его приезде разнесся в считанные минуты. А уж в считанные часы народ собрался на одной из городских площадей, чтобы выслушать обращение нового губернского правителя.
– Товарищи! Жизнь неуклонно диктует нам свои законы. Вчера мы все, вместе с вами, плечом к плечу сражались в одном ряду за Советскую власть, а сегодня она показала нам звериный оскал! Несмотря на засуху и сильнейший неурожай, власть требует сдать 11,5 из 12 миллионов пудов всего собранного губернией хлеба по продразверстке! Губерния фактически будет поставлена на грань вымирания. В такой обстановке нами – штабом Повстанческой армии- принято решение не подчиняться более советским органам власти и управления и взять власть в свои руки! В Кирсановском уезде ликвидирован продотряд, уничтожены местные коммунисты, власть полностью перешла к командованию Повстанческой армии. Все боеспособные мужчины записались добровольцами, чтобы иметь возможность с оружием в руках защищать свое собственное, народное достояние!
Народ слушал Антонова с волнением, переходящим в сомнение – похоже, Никита был прав, но… как всегда, представился случай. О приезде Антонова, как выяснилось, были осведомлены также местные чекисты, которые через минуту после начала его речи показались среди собравшихся и направились к командиру. По мере приближения выхватили трое свои наганы. Антонов этого не видел, а вот Никита видел. Он – никогда не стрелявший да и вообще не державший в руках оружия – в мгновение ока схватил обрез и уложил обоих наповал. Инга увидела это и куда-то убежала, закрыв лицо руками. Никита пытался поймать ее, но Антонов остановил его:
– Молодец, сынок, – одобрительно потрепал он его по щеке и добавил, обратившись к собравшимся: – И так будет с каждым, кто осмелится встать на пути новой власти! Ура!
Вид крови произвел на крестьян то же самое впечатление, какое обычно производит на хищников. Достаточно было убить двоих представителей власти, как в узком, ограниченном сознании деревенского люда сразу сформировался образ власти новой, новых порядков, которые устанавливать придется им самим. Подбежав к Никите, крестьяне вмиг похватали привезенное послами с собой оружие и отправились расправляться с советскими органами на местах. Глядя им вслед, Никита сказал:
– Надо было взвара взять…
– Не надо, – отмахнулся Антонов. – Они и без него все сделают. Пока боя здесь не намечается- плановое уничтожение краснопузых возможно и без специальных средств. А будет схватка – снабдим.
Никита смотрел в сторону, куда убежала Инга – ему не давала покоя ее реакция. Такими темпами она могла себя выдать, что причинило бы всем немало неудобства…
…Насилу ему удалось ее отыскать в одном из домов. Там же решили, по настойчивой просьбе местных крестьян, остановиться на постой. Все местные коммунисты были убиты в один день, и потому остаться следовало только для того, чтобы провозгласить новый режим, отправляясь дальше «насаждать» новые порядки. Весь вечер Никита пытался ее успокоить – безуспешно. К ночи она угомонилась и уснула.
Проснулся Никита от какого-то шума в сенях. Схватив обрез, выскочил туда. В дверном проеме стояла Инга, направив на него револьвер.
– Ты что? Что с тобой?
– Палач, – пробормотала она, закрыв глава, положив палец на спусковой крючок и выставив дуло вперед себя, прямо в лицо Никите.
– Инга!!! – закричал он и выстрелил…
…и проснулся. Покрутил головой по сторонам – Инга спала рядом. Погладил любимое спящее тело по голове, но больше так и не уснул.
Когда утром выдвинулись в Елатьму, Антонов спросил у Никиты:
– Слушай, а ведь у армии гимн должен быть?
– Ну теоретически…
– Ты, я гляжу, парень неглупый. Может, придумаешь чего? Только не малопонятную чепуху, как у большевиков – какой-то Интернационал, конгресс, сам черт не разберет, про что поют… Что-нибудь такое, народное, чтоб люд простой понимал да подпевал.
Никита просьбу принял – во время одного из привалов, когда остановились передохнуть да напоить коней, – взял он бумагу и карандаш и присел под деревом, чтобы вспомнить текст знаменитой песни тамбовских партизан. И во время подготовки диплома, и до него он эту песню слышал многократно, поэтому особого труда для него это не составило – текст аккуратно лег на бумагу ровными строчками, создавая новую страницу в истории Тамбовского восстания…