Дружно за работу!
Каждый крестьянин должен теперь знать и твердо помнить, что чем больше он земли засеет, тем больше будет тот излишек хлеба, который останется в его полном распоряжении. Но пусть также твердо помнит вся рабоче-крестьянская Россия, что Советская власть имеет теперь возможность облегчить тяготы землепашцев только потому, что геройская Красная Армия разогнала врагов трудящегося народа и доказала всему миру незыблемость рабоче-крестьянского государства. Если бы в стране начались раздоры между рабочими и крестьянами и многочисленными народностями, входящими в наш великий трудовой союз, иностранные хищники всегда предпочтут разорвать свои договоры с нами, прекратить торговлю, начать новую войну, чтобы вернуть к власти помещиков и капиталистов и сделать из ослабевшей России легкую добычу для своего грабежа и угнетения.
Да здравствует наша доблестная Красная Армия!
Да здравствует нерушимый союз рабочих и крестьян!
Да здравствует незыблемость рабоче-крестьянской Советской власти!
Да здравствует мирный труд, свободный от власти помещиков и капиталистов России!
Председатель ВЦИК М. Калинин Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов-Ленин Секретарь ВЦИК А. Енукидзе Члены Президиума ВЦИК: И. Сталин, Л. Каменев, Г. Петровский, М. Томкий, А. Рыков, М. Владимирский, Т. Сапронов, И. Кутузов, П. Смидович, П. Залуцкий. Председатель ВСНХ А. Рыков Народные комиссары: Л. Троцкий, Ф. Дзержинский, И. Сталин, Г. Чичерин, А. Луначарский, А. Цюрупа, Н. Крестинский, Н. Семашко, В. Осинский, А. Емшанов, Д. Курский, В. Шмидт, А. Винокуров, А. Любович, А. Лежава».[9]
Люди выслушали его, но, казалось, без особого энтузиазма.
– Ничего, Михаил Николаевич, вы не переживайте, не сразу дошло, вот и…
Тухачевский посмотрел на него как смотрят на умалишенных.
– Я и не переживаю. У меня тут другая задача.
Они вдвоем шли за деревню и обсуждали постройку лагеря и его функционирование, пока не вышли на берег маленькой речушки – той, что брала начало у ручья, бившего в лесу, и спускалась под гору. Всю дорогу они шли в гору, и только сейчас перед ними нарисовалось небольшое плато, где они и остановились. Тухачевский осмотрелся, поправил тугую портупею и бросил:
– Вот здесь и будем строить.
Никита должен был соответствовать своему образу и никак не мог показать, что ему известно лексическое значение слова «концлагерь».
– Но как это будет выглядеть? – спросил он.
– Очень просто. Я в немецком плену много таких сооружений видывал. Сегодня возьмешь трех-четырех солдат, пусть начинают вырубать лес вон на той опушке. Когда будет кубометров сорок, дам тебе еще человек пять. Надо поставить одну маленькую пятистенку – это будет штаб и длинный барак, метров на сорок в длину. Невысокий – в один ярус. Остальные бревна поставить по периметру и обнести колючей проволокой.
– А внутри? Как все там устраивать?
– Да ничего сложного. Только нужник отделишь, а в остальном разобьешь на секции. Ну животных же видел в зоопарке? Точно так же.
– А спать? Надо же шконки или что-то тому подобное.
– Еще чего! Это концлагерь, голубчик, а не будуар светской дамы. На полу поспят. Соломы вон велишь набросать. Дальше будем смотреть за их поведением. Тут уж ты не зевай, знаний у тебя, благо, хватает… А где, говоришь, постоянно дислоцируется этот… ну отец того поручика?
– В Кирсанове, только туда пока соваться нельзя. Слишком там много антоновцев.
– Ну да погоди, сейчас мы с ними поработаем, а там и в самое сердце заглянем к этим чертям…
Никита посмотрел на будущего маршала – он входил в раж. Юноша робко спросил у него:
– Как думаете, Михаил Николаевич, пройдет затея с продналогом? Может, удастся все-таки остановить этот кошмар?
– Пройти-то она пройдет, – вдумчиво отвечал Тухачевский. – Но не сразу. Народ туповат. Ему надо для пущего понимания немножко крови пустить. Сам ведь знаешь, изучал историю…
– Изучал, но…
– Что?
– Иначе никак?