– Сюда, быстро!
Никита с Ингой спустились вниз.
– Куда ехать, Михаил Николаевич?
– К отцу Токмакова.
Никита посмотрел в глаза будущего маршала и понял, что другого варианта нет.
…-А, Никитушка… – они с Ингой зашли в избушку знахаря первые. – Как ты? Откуда?
– Некогда объяснять. Слушай, Велимудр. Про твое зелье все знают.
– Какое зелье?
– Которым ты опоил бойцов Александра Степаныча. Так дальше не пойдет, с этим надо заканчивать. Кровь льется реками – и конца всему этому не видно. Или ты прекратишь действие зелья… скажешь рецепт отворотного… антидот какой-то… или… в общем, я выхожу из игры…
– Ишь ты! За этим ли ты позван был сюда?
– Нет, не за этим! А затем, чтобы остановить кровопролитие, только сделать это при таких обстоятельствах невозможно!
– Не забыл ли ты, что я тебя сюда притащил и мне же тебя в случае чего назад возвращать? Не боишься остаться?
Никита вспомнил слова Инги, сказанные сегодня вечером: «Думаю, что, если бы ты был рядом и был жив и здоров, то никакой необходимости в этом не было бы вовсе. Зачем мне это, когда есть ты? С другой стороны, если бы ты очень захотел – почему нет? Ведь опять же ты рядом!»
– Мне все равно…
Старик побелел.
– Если от этого зависит, будет ли и дальше литься кровь, то мне все равно. Скажи рецепт отворотного зелья… Ведь он же есть?
– Есть. Только не скажу я тебе…
– А мне?! – дверь из сеней отворилась, и на пороге показался Тухачевский с наганом в руке. Вслед за ним шло несколько красноармейцев, приехавших с ним – сотрудники роты охраны.
– Сатана, – зашипел Велимудр. – Сам явился. Кого привел, Никитушка, кого?
– Инга, Никита, оставьте нас…
– Но, Михаил Николаевич…
– Вон отсюда! – заорал Тухачевский, потрясая наганом. Таким Никита действительно никогда не видел своего нынешнего боевого командира. – Мы тут с дедушкой немного поработаем. Ребята, готовы?
Инге и Никите ничего не оставалось, как убежать в чащу леса и просидеть там до самого утра. Они прижались друг к другу и сидели молча несколько часов на берегу бьющего ручья, пребывая в ужасе от того, что их ожидает дальше… Каким безоблачным все казалось несколько часов назад и как все изменилось теперь!.. Утром они вернулись в хижину. Тухачевский был доволен – рецепт зелья ему получить удалось. Чего нельзя было сказать о Велимудре – старик валялся посреди собственной комнаты в луже крови, избитый и умирающий. Никита в слезах подошел к нему и положил его голову себе на колени.
– Ничего, не плачь, как случилось, так случилось… – успокаивал умирающий старик юношу. – Теперь все кончится. Совсем.
– Прости… Я не уберег тебя и твоего знания… Не смог остановить эту бойню…
– Пустое. Ты больше сделал… Чего стоят знания? Что всего дороже? Жизнь да волюшка. А ее ты спас…
– Да что я спас?! Ты, верно, шутишь?
– Ничуть… Обожди немного – разрешат и торговлю, и хлеба много людям оставят, и вернется все как было при царе-батюшке… Хоть и ненадолго, а все же не будет больше гнета рабского, что разжег костер этот. Не ты его запалил, а стяжательство людское. А такого больше не будет…
– Куда же оно денется?
– Одумается власть. Изменит жизнь. Вот увидишь. И все – лишь благодаря тебе.
– Мне ли?
– Не спорь со стариком, – сказал Велимудр и испустил дух. Его слова, однако, оказались пророческими. Несколько месяцев спустя всю Россию облетит новый декрет ВЦИК – начнется НЭП, «новая экономическая политика». Позже ученые признают – Советская власть ввела его именно благодаря антоновскому восстанию!
«ВСЕРОССИЙСКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
ДЕКРЕТ
ОБ ОСНОВНЫХ ЧАСТНЫХ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВАХ,
ПРИЗНАВАЕМЫХ РСФСР, ОХРАНЯЕМЫХ ЕЕ ЗАКОНАМИ
И ЗАЩИЩАЕМЫХ СУДАМИ РСФСР
В целях установления точных взаимоотношений государственных органов с объединениями и частными лицами, которые принимают участие в развитии производительных сил страны, а также взаимоотношений частных лиц и их объединений между собой, и в целях предоставления вытекающих отсюда правовых гарантий, необходимых для осуществления имущественных прав граждан РСФСР и иностранцев,
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет: