За одной батареей шла вторая, третья, четвертая – и все, прежде, чем ступить вглубь лесного массива, бросали впереди себя шашки и орудия с химикатами, хотя лес и так был предварительно обработан. Здесь рисковать было нельзя, война была объявлена на полное и тотальное уничтожение противника, и оставление в живых хотя бы одного означало бы провал всей операции.
Пробираясь в чащу все глубже, солдаты, к своему удивлению, не обнаруживали ни единого вражеского ополченца, только повсюду валялось обмундирование и оружие солдат крестьянской армии.
– Что это? – двое командиров в противогазах шли рука об руку и обсуждали увиденное. – Неужели разведданные неточные?
– Точные, иначе быть не может. Ну куда, по-твоему, могла тысяча или больше человек исчезнуть как по команде, даже если знали о газовой атаке? Испарились? В воздух поднялись? Странно все это, очень странно…
Наконец добрались до самого оперативного штаба. На опушке леса была высечена огромная поляна, в центре которой красовался высокий сруб. Повсюду были следы военного пребывания – было выстроено несколько барачных казарм, размещены конюшни (сейчас там валялись отравленные смертоносным газом кони), военно-полевые кухни, биваки. И нигде – ни одной живой души. Только гимнастерки да галифе, портупеи да кобуры. Штаб и вовсе был пуст – ни одного офицера из высшего звена и ни одного следа их пребывания.
Через час здесь, в центре лесного массива, собралась почти вся дивизия – за исключением нескольких батарей, окружавших лес по периметру. Им было поручено следить за отходом противника и уничтожать его при малейшей попытке к бегству за пределы территории боевых действий. Почти тысяча солдат, вооруженная химическими средствами, исследовала местность, а точнее, топталась как неприкаянная в отчаянных попытках отыскать след неприятеля – кроме материальных носителей ничего от крестьянской армии не осталось…
Спустя еще несколько часов, когда тщательное прочесывание протравленного леса дало те же результаты, командиры приняли решение доложить о результатах операции Тухачевскому.
– И всюду результаты одни и те же, – говорил Какурин. – Протравливание местности произведено в три этапа, в несколько подходов – и ни одного солдата из числа мятежников. Уму непостижимо. Одни кителя да гимнастерки.
– Их собрали? – спросил командарм.
– Нет, а зачем они нужны?
– Что за глупый вопрос? Собрать немедленно и поместить на территории концлагеря в Козлове… А что насчет Антонова и Токмакова?
– Ни единого следа. Как и никого из солдат.
К вечеру, когда приказание Тухачевского было выполнено, и оставшаяся экипировка солдат оказалась в расположении концлагеря номер 1, он лично выехал на ее осмотр. Облаченный в противогаз, он внимательно рассматривал захваченные трофеи, при этом сурово молчал. Наконец Никита решился прервать тишину:
– Что думаете, Михаил Николаевич? Обманул старик?
– Думаю, как раз нет. Более, чем нет. Зелье не просто отравило тех, кто его пил – оно их уничтожило. Совсем. Без остатка. Иначе исчезновение такого количества людей объяснить просто невозможно – куда они делись?
– Спрятались?
– Столько людей? Вдали от посторонних глаз? Что никто их и не приметил? А заодно, кроме экипировки, и исподнее оставили? – Тухачевский кивнул на гору белых портянок, сложенную в середине барака. – Исключено. Тут победа наша окончательна и бесповоротна. Но меня другое беспокоит – куда девались командиры?
– А почему Вы думаете, что их нет в числе исчезнувших солдат?
– Хотя бы потому, что, во-первых, они не пили зелье, а во-вторых, среди найденного обмундирования нет ни единой формы с нашивками высшего командного состава Главоперштаба. Значит, они ушли. А это, в свою очередь означает, что война не окончена. Надо их искать, иначе пожары так и будут возникать то тут, то там. Сейчас, когда они окружены легендами и ореолом «народных мстителей», отыскать и уничтожить их – главарей бандформирования – для нас дело чести. Так что с сегодняшнего дня у нас у всех новая боевая задача…
– Понятно. А с этим что делать? – Никита уже задыхался в противогазе, и ему не терпелось как можно скорее избавиться от зараженной ткани униформы вражеской армии.