– Ну вот. Так что поезжай туда, сговаривайся с местной ЧК и аккуратно, без шума, проведите операцию по его задержанию.
– Только задержанию?
Тухачевский несколько стушевался, опустил глаза.
– Конечно, положено бы задержать, но, если… в общем, работы будет меньше. Это не мое мнение, и я тебе ничего такого не говорил…
– Слушаюсь, товарищ командарм… Но почему я?
– Потому что хорошо знаешь места и боевые повадки Антонова, был с ним рядом долгое время. Здесь нельзя допустить к операции людей непроверенных – он уже и так много раз уходил, в том числе из глухого окружения. Так что сам понимаешь, такие кадры, как ты, в данном вопросе на вес золота.
– Когда выезжать?
– Поезд у тебя сегодня вечером. С Михаилом Васильевичем я договорился, можешь бежать домой. С Ингой проститься успеешь?
– Постараюсь, – улыбнулся Никита.
– Передай от меня привет…
24 июня утром Никита прибыл в Тамбов и сразу направился в расположение ГубЧК. Принял его начальник отдела, Михаил Иванович Покалюхин, командующий операцией.
– Здравия желаю.
– Здравствуйте, товарищ комкор. Прибыли по заданию Тухачевского?
– Так точно.
– Располагайтесь. Чаю хотите?
– Нет, спасибо, пил в поезде только что. Доложите обстановку – где Антонов и как удалось установить местонахождение?
– Да практически случайно… А установлено точно – он в доме вдовы Катасоновой в Нижнем Шибряе…
Никиту словно током ударило – он помнил эту девицу, это именно за ней он увязался в первый день пребывания в Кирсанове, где она тогда жила. Тогда же и застал их первый раз с партизанским командиром. Видная, колоритная, привлекательная женщина, тогда, при первой встрече, она показалась ему ветреной. Однако, события последних дней – то, что она укрывала опального и беглого бывшего начальника Кирсановской уездной милиции – показали ее преданность чувствам.
– Он болен малярией и вдобавок налицо следы тяжелого пулевого ранения в сентябре 1920 года в бое под Золотовкой – правая рука практически не работает, – продолжал Покалюхин. – Потому взять его сейчас, не дать возможности восстановиться и отлежаться – задача первостепенная. В противном случае, снова уйдет, как было уже много раз.
– Согласен, но действовать открыто все равно нельзя. Полагаю возможным применить оперативное прикрытие.
– Думаете?
– Уверен. Поедем под видом бригады… ну скажем, плотников. Кто еще будет?
– Товарищи Санфиров, Беньковский, Ластовкин. Проверенные люди, надежные. Сами из Кирсанова, так что с местностью знакомы.
– Вероятность того, что Антонов их узнает?
– Замаскируем.
– Неплохо бы. Так когда выдвигаемся?
Покалюхин взглянул на часы:
– Думаю, часа в 3. Пока доедем, будет вечер.
– Надо в 2. Нельзя дожидаться темноты, уйдет.
– Да, Никита Валерьевич, он там не один, а с братом.
– Тем более. Пригласите других участников. Кратко обсудим стратегию и станем собираться…
После непродолжительного совещания с чекистами решено было сразу выезжать.
Уже около восьми часов вечера восемь "плотников" и шедший чуть сзади начальник Уваровской милиции Кунаков пришли, наконец, на дальнюю нижнешибряйскую окраину, именуемую Кочетовкой, где стоял дом Катасоновой. Навстречу им подалась какая-то фигура, стремительно покидавшая дом вдовы.
– Стоять! – крикнул Никита. Субъект встал. При ближайшем рассмотрении увидели – старик.
– Кто такой?
– Ломакин я, Иван, Михайлов сын, из крестьян.
– Ты чего здесь делал?
– А у вдовицы учительша квартирует, приходил бумаги занять на самокрутки.
– Ну и как? Занял?
– Так ыть… Дома ее нету…
– Ладно, свободен. Бегом отсюда, и чтоб духу твоего здесь не было, – манера разговора Покалюхина выдавала в нем чекиста за версту. Никита поморщился.
Отпустив старика, чекисты вошли во двор и постучали в запертую дверь сеней – единственный вход в дом. Сзади, со стороны сарая, послышались шаги – Никита обернулся и увидел Катасонову. Она казалась ему ничуть не изменившейся, тот же блеск в глазах, та же красота и дородность. Он опустил глаза.
– Вам кого, люди добрые?
– Тебя, хозяйка. Не было ли у тебя днесь гостей?
– Был какой-то тип из Тамбова, приезжал купить пшена и перед обедом уехал.
В это время дверь сеней приоткрылась.
– Антонов! – крикнул Ластовкин и выстрелил в проем. Дверь затворилась. Все напряглись, заготовили оружие.
– А-ну, говори, кто у тебя там?!
– Не знаю, ей-богу, не знаю, – запричитала Наталья. – Приезжие какие-то, вроде Степаном и Матвеем кличут, сами с оружием. Давеча ночью пришли, какой-то из Тамбова к ним приезжал. Вечером, как стемнеет, уйти божились.