– Хорошо, допустим. Но у Вас есть все рецепты, зачем меня-то вызвали?
– А затем, что у тебя есть боевой опыт применения данного спецсредства в полевых условиях. Ты меня интересуешь как опытный военный советник… и старый боевой товарищ. Своих на войне не бросают, помнишь ведь?!
Никита кивнул.
– Ну так как? Ты со мной?
– Я всегда с Вами, товарищ маршал.
Тухачевский пожал руку Никите – крепко, по-товарищески, тепло. Они вернулись к коллегам и принялись обсуждать план будущего переворота…
– Товарищ Сталин, против Вас готовится заговор…
Сталин слушал его молча, время от времени затягиваясь трубкой. Казалось, в обстановке захлестнувшего страну молоха репрессивной паранойи очередная подобная «новость» не произвела на Генсека подобающего воздействия.
– И кто его организатор? – дежурно спросил Иосиф Виссарионович.
– Маршал Тухачевский.
Глаза Сталина округлились. Он вскочил со своего места и заходил по кабинету взад-вперед. Только сейчас Никита смог полностью рассмотреть его.
Низенького роста, облаченный в серый френч без погон, прихрамывающий на правую ногу – там были сросшиеся пальцы – и поджимающий левую руку – она сохла от рождения, – этот человек напоминал скорее побитого жизнью горного аксакала, чем руководителя государства. Никита смотрел на него и поражался тому, как он – если верить папке Балицкого, не более, чем агент охранки – даже не захватил, а удерживает власть над таким левиафаном, как СССР…
– Тухачевский, Тухачевский… Давно говорил этому дураку Ворошилову, что на такие должности надо назначать только ближайших соратников… Заместитель наркома не ставит наркома ни в грош, а тому хоть бы хны. Какой он к черту нарком?! Ему колхозом управлять – и то не справится, бараны умнее него будут… Так откуда у Вас такие сведения?
– Дело в том, товарищ Сталин, что Тухачевский посвятил меня в свои планы государственного переворота, который он планирует осуществить при активной поддержке высших чинов РККА – Гамарника, Уборевича, Корка, Якира, Эйдемана, Фельдьмана…
Глаза Сталина округлились.
– А они все, что, тоже в заговоре?
– Так точно, товарищ Сталин. Я лично был свидетелем их переговоров.
Сталин был обескуражен таким поворотом событий.
– Нет, ну я бы еще понял Тухачевского – тот еще выскочка, ему постоянно все не нравится в нашем государстве и в нашей армии. Но эти-то куда? Чем он их прельстил?
Никита опустил глаза, но Сталину одних слов было мало.
– Послушайте, товарищ… как Вас…
– Савонин.
– Товарищ Савонин. Ваши обвинения бросают тень на виднейших и ответственнейших военачальников и специалистов, соратник Фрунзе и Ленина. И потому они не могут быть голословными. Они нуждаются в подтверждении.
– Понимаю, товарищ Сталин. В руках Тухачевского находится компромат на Вас, который объединил этих людей в едином порыве сместить Вас с поста Генерального секретаря. Я понимаю, что, если у них все получится, то эти документы станут достоянием гласности с целью объяснить народу, что в 1922 году пост руководителя государства занял случайный человек.
– Что это за документы?
– Это документы из охранного отделения.
Цвет лица Сталина стал серым и слился с цветом его костюма. Никита понял, что все, предъявленное Тухачевским накануне, было правдой – иначе бы он так не реагировал. Несколько минут вождь молча изучал своего посетителя глазами. Обычно в такие минуты респонденты вождя теряли дар речи (а следом, часто, и голову), но Никита был более спокоен – несмотря на то, что прошло 17 лет, и то, что студенту истфака из 21 века показалось бы бредом, сейчас стало его действительностью, он все равно бродил где-то по тонкой грани между историзмом и абсурдностью всего, происходящего с ним.
– А Вы сами, товарищ Савонин, как относитесь к этим документам?
– Товарищ Сталин, ни для кого не секрет, что Гитлер активно готовится к войне. Он пойдет на все, чтобы скомпрометировать Вас и поставить во главе государства удобного ему человека – Тухачевский подходит на эту должность как нельзя лучше, поскольку его связи с Германией и Польшей давно уже ни для кого не образуют секрета.
Сталин вновь вскочил с кресла.