В ответ на любопытство Марк рассказывал про дартс, отшучивался, даже сочинил байку про медитации, а про тульпу предусмотрительно помалкивал — это его личный вымышленный враг, о котором посторонним знать не нужно.
Каждый вечер теперь состоял для него из одного и того же ритула. По дороге с работы Марк старательно воскрешал в памяти события прошедшего дня и решал — карать или миловать. От того, насколько Соколов вывел его из себя, зависело то, как проведёт этот вечер тульпа. Едва переступив порог квартиры, Марк вызывал своего вымышленного врага и выплёскивал на него всё, что хотел — гнев, ярость, презрение, брезгливое отвращение…
Он наделил тульпу внешностью Соколова, но сделал её безмолвной. Мог часами изливать на бездушное существо свою ненависть, по-настоящему ощущая то, чего желал — трусливое подобие Дениса Евгеньевича почти всегда забивалось в угол и тряслось там от страха, жалобно всхлипывая. Иногда, когда Марку было лень измываться над вымышленным прототипом своего реального мучителя, тульпе позволялось подобострастно пресмыкаться, чтобы заслужить высочайшее прощение незначительных проступков текущего дня.
На работе Марк теперь пользовался уважением большим, чем было до прихода Соколова в их компанию. Он не оправдывался, а возражал. Отстаивал свою точку зрения. На резкость отвечал снисходительной гримасой, будто вместо орущего с выпученными глазами замдиректора видел перед собой забитую дворняжку, которая тявкает исключительно в надежде, что выглядит достаточно свирепо, и поэтому не получит пинка. Теперь Соколов хотел его уволить, но директор не позволял — шефу было любопытно наблюдать, как тихий представитель офисного планктона медленно, но верно превращается в настоящего лидера, способного не только себя защитить от нападок, но и за коллег вступиться.
***
Если бы кто-то сказал Марку, что он выбрал неверный путь самоутверждения и совершенствования, он бы только рассмеялся в ответ. Его всё устраивало. Днём на работе кипел от злости один Соколов, а вечером дома другой такой же корчился на полу и жалобно скулил, вымаливая прощение. Этот, вымышленный Денис Евгеньевич, теперь был для Марка более реальным, чем тот, настоящий. Так жить было просто и удобно.
Марк забыл об одном — тульпы учатся. У них своё, особое сознание, позволяющее познавать мир. Они — часть своего создателя, и потому понимают его лучше, чем самые близкие люди. И чтобы стать ещё ближе к хозяину, привязать себя к нему всецело, вымышленные существа досконально изучают душу того, кто их создал.
Созданная Марком тульпа тоже училась. Поначалу вымышленный Соколов испытывал только страх и раболепие, но со временем обрёл понимание, что создатель ведёт себя так исключительно от осознания собственной ничтожности и бессилия. Увы, эта тульпа не видела ничего, кроме ненависти, ярости и презрения, потому и не могла выбрать иной путь, чтобы защитить себя.
Однажды вечером Марк вернулся с работы в хорошем расположении духа — его повысили. В условиях жёсткого правления Соколова это было большим достижением. По такому поводу Марк собирался по приходу домой просто дать тульпе пинок под зад, не тратя время на долгие обличительные речи — не мог же он проделать такое на работе с настоящим Соколовым. Предполагалось, что в ответ вымышленный Соколов должен исторгнуть из себя порцию благодарного подобострастия, что станет превосходным завершением этого чудесного дня…
Безмолвная тульпа ответила волной ярости такой силы, что у Марка на голове зашевелились волосы. Паника длилась всего несколько мгновений, но этого хватило, чтобы фантом утвердился в правильности выбранного пути и продолжил атаку.
Ни звука. Ни шороха. Абсолютная тишина в пустой квартире, где, казалось, даже стены источают ненависть к своему хозяину. Воздух стал густым, как кисель. Когда Марк справился с собой и попытался взять ситуацию под контроль, было уже поздно — тульпа окончательно вышла из подчинения. Созданная безмолвной, она давила на него со всех сторон тем, что давал ей создатель с самого первого дня. Вся злоба, весь гнев — всё накопленное вылилось сразу.
Полицию в тот вечер вызвали соседи, по звукам определив, что в квартире Марка происходит, как минимум, драка. Выбившие дверь хранители правопорядка обнаружили хозяина жилища истошно орущим, крушащим мебель и швыряющим всё, что попадало под руку, в одному ему видимого противника. Марк наотрез отказывался успокаиваться и требовал, чтобы его от кого-то защитили, а потом попытался удрать, но полицейские оказались шустрее — скрутили нарушителя общественного порядка и вызвали спецбригаду медиков, потому что картина была ясна.