— Перебор, — пробормотал я сконфуженно. — Не рассчитали. Вот ведь какая незадача.
С минуту Дед Мороз стоял неподвижно, смиряясь с свершившимся фактом. Я в этот момент как раз собирался дать дёру — да не успел. Он резко повернулся ко мне. Глаза его были серьёзны.
— М-да, сударь, сослужили вы мне службу. — Он ещё раз кинул взгляд на расходящиеся по тёмной воде круги.
— Я дико сожалею, приятель, — начал было оправдываться я, но он остановил меня движением руки.
— Забыто, сударь. Забыто и погребено на дне морском.
— Речном, — брякнул я, не подумав, и тут же понял, что сморозил чушь.
Взгляд его стал строгим.
— Давайте не будем больше об этом. Вы пытались оказать мне услугу, и за это я вам искренне благодарен. Не ваша вина, что всё вышло именно так. Благое намерение должно быть вознаграждено, сударь, и я вознагражу вас по мере моих сил. Услуга за услугу, как говорится.
Я упрямо замотал головой.
— Не нужны мне ваши деньги.
— Кто здесь говорит о деньгах? Деньгами здесь и не пахнет, клянусь моей бородой. Эта услуга несколько иного рода. Впрочем, не услуга даже, а подарок, новогодний подарок. Всё-таки я Дед Мороз, и дарить людям подарки — моя прямая обязанность. Если хотите, долг.
Я пожал плечами. Подарок так подарок. В конце концов, я ведь действительно хотел ему помочь. А оно вон как вышло.
Дед Мороз тем временем сунул руку в обширный карман своей шубы и выудил из него пухлый бумажник. Открыв его, он стал в нём копаться.
— Вот! — сказал он наконец, выхватывая двумя пальцами какую-то бумаженцию. — Вот именно то, что я искал. Это вам, сударь. От меня.
Билет в цирк или на новогоднюю ёлку, подумал было я. Зачем он мне? Детей у меня нет, а сам я на подобных мероприятиях не бывал уже лет тридцать, не меньше. Однако обижать Деда Мороза мне не хотелось.
Я протянул руку и взял бумаженцию. Это был не билет, это было что-то совсем другое.
Заметив моё недоумение, Дед Мороз пояснил:
— Подписка на газету «Московский комсомолец», на первый квартал. Газету будете получать с завтрашнего дня. Не волнуйтесь, сударь, подписка оформлена на ваш адрес и на ваше имя. Всё чисто и всё честно, всё выполнено с соблюдением всех необходимых формальностей, можете проверить.
И я проверил. Проверил тщательно и с пристрастием. И убедился, что Дед Мороз не врёт: подписка, действительно, была оформлена на меня. И вот тут-то я порядком струхнул.
Либо этот тип меня дурачит, либо я умом тронулся. Но как, как мог он меня одурачить? До сего дня я никогда его не встречал, это уж точно. Я присмотрелся к нему повнимательнее. Нет, никого из моих корешей он не напоминает, Дед Мороз был мне совершенно незнаком. Значит, это не шутка.
— Это не шутка, сударь, — словно в ответ на мои мысли, произнёс Дед Мороз.
Вот и выходит, что у меня с крышей не лады. Поехала, видать, крыша, и поехала, видать, крепко. Это уж как пить дать. Ох, бедная моя головушка, за что ж такая напасть! Да это похлеще будет, чем у того моего кореша, которого монтировкой ублажили.
Я и думать забыл о его проклятом «жигулёнке», тут дело куда серьёзнее. Тут дело керосином пахнет.
— Что всё это значит? — охрипшим голосом спросил я.
— Как что значит? — Он вполне натурально удивился. — Ничего не значит. Я вам дарю подписку на газету «Московский комсомолец», что тут необычного? Вы что, любезнейший, никогда газет не выписывали?
Я совершенно был сбит с толку. Что он тут несёт про какие-то газеты! У меня ум за разум заходит, а он — газеты, газеты!
— Да как же это возможно… — начал было я, окончательно растерявшись.
— А, вот вы о чём, сударь, — Дед Мороз понимающе кивнул. — Понял, теперь понял. Мне бы надо было сразу вам всё объяснить. Так вас смущает мой подарок? Вернее, некое несоответствие в естественном ходе событий? Нарушение, так сказать, причинно-следственных связей? Искривление, если хотите, временной составляющей актуального четырёхмерного пространственного поля? Смущает ведь, а? Признайтесь как на духу, смущает?
— Сму-ущает, — выдавил я, окончательно обалдевший.
— А всё потому, что я не простой Дед Мороз.
— А… какой же? — спросил я, чувствуя, как крыша у меня медленно, но верно сползает набекрень.
— Настоящий, — ответил он совершенно серьёзно.
Ну вот, теперь всё ясно: это не у меня крыша едет, это у него в мозгу дырка величиной с грецкий орех, и ветер в ней гуляет, и чердак явно течёт. Словом, спятил мужик, возомнил себя Санта-Клаусом.