Колокольчики приятно звенят, сливаясь в хрупкую тонкую мелодию, как настройка радио, и почти сразу слышно сиплое дыхание через невидимую перегородку.
— Кристина, ты меня слышишь?
— Кирилл? — короткий всхлип.
— Да. Сюзанна ощутила, что что-то не так. Тебе нужна помощь?
— Нет. Тут просто… комната заперта. И света нет. Никак не могу уснуть.
— Давай-ка ты сейчас откроешь печать, и я тебя вытащу.
— Нет-нет, послушай! Олег собирается выпустить теней и отвлечь внимание. И пройти в мир духов. Тут… тут есть доказательства. Но я узнаю больше.
Сюзанна с волнением смотрит на Кирилла, который на грани того, чтобы послать шпионскую миссию ко всем чертям. Он скрипит себе под нос про самонадеянность некоторых юных особ, которые стремятся на подвиги вопреки здравому смыслу. Потом уточняет:
— Тебе стало легче с магией? Они хоть что-то делают?
— Не особо. Здесь… — она кашляет и продолжает, — тут невыносимо дышать. А магия подавляется, чтобы не было лишней. Я была в лабораториях внизу, у них клетки с тенями. И я видела дух воды, которого вытащил Олег. Он завораживает.
— Я могу для тебя что-то сделать? Приехать завтра?
— Поговори со мной, пожалуйста. Сколько… сможешь. Твой голос отгоняет видения.
— Что ты видишь в темноте?
— Теней. Знаешь… как чёрные призраки без лиц. Висят прямо передо мной или шаркают по комнате. Их даже огонь не отгоняет! Наверное… они во мне. А пламя… на ладонях. Честно говоря, мне немного страшно.
Короткий всхлип. Кирилл и хочет что-то сказать, но все слова сейчас кажутся пустыми и бесполезными, и всё-таки он старается их подобрать, чтобы звучало уверенно и обнадеживающе.
— Попробуй… в общем, представь, что огонь внутри. Вся магия ведь внутри нас, помнишь? Он также течёт в тебе, как вода. Ну, наверное. И как бы… разжигай под кожей. Только аккуратно!
— Так ты борешься со своей тенью?
— Иногда, — соглашается Кирилл и усаживается на пол, следуя за голосом. — Главное, не сдавайся. А знаешь, что? В мире теней не работает техника, и я иногда напеваю сам себе под нос, это немного успокаивает. Ну…
Он бросает смущенный взгляд на Сюзанну, которая подбадривающе улыбается ему, ей кажется это хорошей идеей.
— Вот помнишь, когда мы ехали ко мне домой, тебе понравилась та песня? Сейчас… «Город накрыла ночь, снами задув огни…»
— Театр теней? — судя по голосу, она улыбается. — Как колыбельная….
— «Дух огня, начни игру, нам не начать без тебя, в алых языках ритуального танца»…. как-то так, да.
— Спасибо. Забавно… я так отчётливо слышу твой голос, что кажется — протяни руку, и коснусь твоей. Но это всего лишь ветер. Я вернусь. Обязательно. Ты ведь никуда не денешься?
Сюзанна пристально наблюдает за каменным выражением лица Кирилла, который готов отправиться завтра в распахнутые арки печатей до самых глубин, и не может сказать ей того же. Кирилл с трудом подбирает осторожные слова:
— Я буду рядом.
— Спасибо. Я узнаю всё, что смогу…
Её голос всё тише, и на последних словах глохнет совсем. Сюзанна не сразу замечает, что пальцы Кирилла стискивают воздух.
Будто он хотел коснуться чего-то, но не смог.
***
Лиза просыпается, как от толчка и не сразу понимает, где находится.
Сон ещё неприятно липнет неясными чёрно-белыми кадрами, как из огрызков воспоминаний с солоноватым привкусом крови и мертвецами среди темноты с одинаковыми лицами.
С лицами Николая.
Пробормотав себе под нос «что за чертовщина» и накинув тёплый бордовый свитер на голое тело, она осторожно выходит на стылый балкон. Холодный воздух тут же заставляет поёжиться, но вид с верхнего этажа на расцвеченный огнями город впечатляет. Здесь чистота и порядок — впрочем, как и во всей квартире, только несколько высоких стульев, пепельница на узком подоконнике и раскладной столик с набором чистых колб.
Лиза наблюдает за редкими капельками дождя, пока медленно курит, гадая, спит ли сейчас Кристина.
Только по скрипу старой двери слышно, что из комнаты на холод входит Николай. Сейчас на нём только накинутая рубашка и домашние штаны, и на груди и боках ещё белеют повязки, волосы взъерошены, а сам он похож на крадущегося в полночи хищника.
— Что ты тут на холоде делаешь?
— На мне свитер. Дурные сны, но ничего такого. А ещё вид красивый.
— Да, мне об этом многие говорят.
Он садится рядом, и Лиза с удивлением видит, как Николай прищуривает взгляд, наблюдая за размазанными пятнами машин, объятых желто-оранжевыми фарами и огнями. И хотя она выдыхает дым в сторону, тот всё равно вьётся вокруг Николая, оплетая крепкие руки и тело.
— Какая тихая ночь. Так и кажется, что не к добру.
— Или ты во всём видишь только угрозу.
— Кирилл сегодня сказал то же самое. Плохие предзнаменования часто себя оправдывали. И я не знаю, что будет завтра. Не то, что я могу контролировать. И это плохо.
— Ну, жизнь вообще плохо поддаётся контролю, знаешь ли. Порой что-то случается помимо нашей воли, и остаётся только подстроиться.
Николай скептически хмыкает. В конце концов, можно сказать, что он даже контролировал сами тени — через Службу и дисциплину стражей. А теперь слишком многое идёт не так.
Лиза всё-таки подмерзает и удивляется, как Николаю нормально в полураздетом виде, хотя не то, чтобы она против. Впрочем, возможно, тот просто не замечает таких мелких неудобств — мысли заняты другим.
И всегда начеку.
Стоит Лизе спрыгнуть со стула на прохладные и скрипучие доски, как он следует за ней в тепло комнаты и уже там, где нет ветра сквозь щели, в отсветах огней, притягивает её к себе.
Тёплые руки скользят по телу под свитером, настойчиво, и в то же время ласково. Лиза чувствует скрытую силу в нём.
Мощь, выкаленную тренировками, глубокими ранами и сдержанностью.
Она ощущает, как бьётся его сердце, когда проводит рукой по груди. Кошмары остаются в снах — Николай перед ней, живой, пусть под пальцами ощущаются шероховатые бинты с запахом лекарств.
Свитер колючим пятном остаётся на полу вместе с рубашкой и бельём.
Утро пахнет кофе и корицей.
Проснувшись первой, хоть и по будильнику, Лиза взяла на себя смелость отыскать на кухне турку и пакетик с кофе, судя по аккуратной подписи, — «гаванский ром». Пахнет действительно чем-то жарким. Тропическими фруктами и алкоголем.
Она проверяет сообщения на телефоне — пусто — под бодрую мелодию, которая помогает разогнать засевшую внутри тревогу. Ей не даёт покоя мысль, как себя чувствует сестра, которая так не любит больницы и одиночество.
Отчасти Лиза знает, что сама в этом виновата. Ей казалось, что Кристина справится сама спустя год после смерти мамы, а ей самой хотелось быть ближе к лавке в городе — и жить самостоятельно. Возможно, стоило остаться. Кристина однажды с горечью сказала, что Лиза просто хотела уехать от воспоминаний о смерти мамы и бросила их всех. Возможно, так и было, и Лиза старалась быть в последние годы ближе к маленькой сестре.
Сейчас она понимает, что могла чувствовать Кристина. Как ждала встреч на выходных. Или когда неловко бурчала, что скучает.
И всё-таки не хотелось поддаваться унынию, а вместе с тем терять надежду, что всё наладится. Больше всего на свете Лиза хотела хоть как-то помочь — хотя бы раскручивать клубок тайн с Орденом, тем более, ей самой интересно.
Кофе едва не сбегает как раз в тот момент, когда Николай заглядывает на кухню.
— Для меня порция найдётся?
— Конечно. Ты не против, что я здесь шурую?
— Только не трогай банки на нижней полке — там далеко не чай. А, и моя кружка — высокая чёрная. Любые другие можешь брать. И кофе, закрой, пожалуйста, чтобы не выветрился. Я быстро в душ.
Выдав всё это, как набор инструкций, Николай оставляет Лизу наедине с кофе и ощущением, что она всё может сделать не так. Словно за его словами скрывается больше «не», чем он произнёс. Или ей просто так кажется.