— Тогда идём.
Кирилл сказал это с такой твёрдой уверенностью, что не последовать за ним было невозможно. Они пришли в какой-то полутёмный клуб с громкой музыкой, толпой в коже и сетке и светящимися коктейлями.
Саша всегда предпочитал места тише и менее… экстравагантные, но Кирилл здесь ощущал себя, как рыба в воде, явно многих знал и легко заводил знакомства. Николай тоже там был, но всегда держался немного в стороне.
Именно Кирилл первым привёл к ним домой Николая с торжественным «вот! теперь его очередь быть твоим подопытным!». А потом познакомил и с Даней.
Постоянное движение, немного хаотичное, но яркое и привлекательное.
Два года назад всё изменилось — Кирилла подменили.
Но для Саши он всё равно оставался тем, кто ведёт вперёд.
Теперь же, глядя в бледное лицо без единых признаков жизни, Саша просто не мог уложить в голове — как так? Почему сейчас? Даже на мгновение мелькнула мысль, что Кирилл сделал это нарочно, правда, неясно, зачем.
Из полей они, не мешкая, вернулись в Службу. Уставшие и измотанные печатники, которые потратили слишком много сил на удержание туннеля, быстро разбрелись по домам — от них сейчас всё равно особо толка нет.
А вот уже привычный совет в составе Шорохова, Саши и Яны собрался прямо в открытом офисе. Все подавленно молчали в ожидании новостей.
Он сам не мог с уверенностью сказать, но кажется, что Шорохов думает о чём-то своём и меньше прочих переживает эту потерю. Сейчас тот сидит неподвижно в кресле, как шахматист перед следующим ходом. Или игрок в покер с дрянным раскладом.
Яна нервно теребит ремешок портупеи и не выдерживает первой:
— Надо найти Николая. Он нужен.
— Прекрасный план, — бурчит Игорь. — Уверен, если он не хочет, чтобы его нашли, его не найдут.
— Не сидеть же, сложа руки!
Под скрип двери в кабинет торопливо заходит Марк, который, скорее всего, только недавно закончил свои исследования. По крайней мере, пока.
— Что с Кириллом? – тут же уточняет Саша.
— Я всё ещё не знаю. Не могу поставить окончательный диагноз. Никаких признаков жизни. Ни пульса, ни показателей. Магии тоже нет. Это похоже на замершую кому. Я не могу подтвердить, что мозг умер или что сердце остановилось. Это странно, никогда такого не видел.
Саша не успевает никак среагировать, как в помещении становится люто холодно: иней по стенам, пар изо рта, даже мимолётные снежинки в воздухе.
— Где мой сын?
На пороге — старший Ард, и от его вида становится не по себе. Ощущение, что ныряешь в ледяной колодец без дна, и света всё меньше и меньше, только холодная бездна.
Шорохов резко поднимается, и его магия щерится алыми всполохами и жаром раскаленного металла.
Саша всегда считал, что стражи хороши в своём деле — против теней. Под это заточена их магия, то, чему их учат. Но есть отдельно боевая магия, которая когда-то использовалась и в войнах, а теперь служит идее порядка и безопасности.
И он никогда не видел двух таких магов на грани схватки.
Словно два матёрых хищника, готовые вцепиться друг другу в глотки, опасные, опытные, закаленные каждый в своих собственных битвах. Умелые, без страха и в то же время с тем хладнокровным спокойствием, с которым можно убить, а потом вытереть кровь с рукавов перед званым ужином.
Но сейчас — у каждого своё горе. Только сейчас Саша понимает, что Шорохов только что потерял обоих воспитанников — один может и не вернуться из странного забытья, другой — в неутолимом горе.
— У лекарей, — с удивительным врачебным спокойствием отвечает Марк. — Я отведу.
— Сукины дети! Это вы называете «контроль ситуации»? Что у вас всё схвачено?
— Роман, утихни! Я этого не хотел.
— Верится с трудом. Думаешь, я не наслышан о твоих «методах» воспитания? Или безжалостности к тем, кто не справляется? Да для тебя каждая жизнь — плюнуть и растереть. И я отлично знаю, кто отдавал приказ насчёт теней два года назад.
— Уж не Олег ли был так любезен, чтобы рассказать?
— Причём тут он? У меня есть свои каналы.
— Зная тебя и то, кем ты работаешь… Дима, да?
— Это важно?
— Какое это имеет значение теперь, когда Кирилла нет?
И в словах Шорохова слышится неприкрытая горечь и даже злость — или бессилие. Также говорит Николай, когда чтит память стражей, которые погибли при исполнении. Можно сохранять спокойствие на лице, но порой выдаёт голос.
И то ли так действуют слова, то ли первая вспышка проходит, но Роман убирает магию, оглаживает костюм и достаёт сигарету, явно не собираясь уходить отсюда в ближайшее время. И сразу оседает на ближайший стул, щёлкая снова и снова зажигалкой в трясущихся руках.
— Вы расскажете, что случилось, а потом отведете вниз. Мне надо увидеть Кирилла. Увидеть самому… ещё раз. Я даже пока не хочу говорить ничего Изабель.
— Послушайте, - негромко, но весомо говорит Марк, - диагноза ещё нет. Мне кажется, что-то такое…. в его тени. Однажды я видел стража, у которого тень забирала душу. Возможно… возможно, это нечто похожее.
— И что это значит?
— У нас есть около пары дней, чтобы разобраться. Дальше… не уверен, что если он вернётся, то без повреждений. Физических или ментальных.
— Все стихии… - сглатывает Роман. – А что можно сделать?
— Пока – ждать. А лучше найти Николая. Может, он вынет Кирилла обратно. Где бы тот ни находился.
***
Николая трясёт от озноба, а внутренности болезненно скручиваются.
В клетках мира теней в кругах заклинаний убитые им стражи, безмолвный и полный ужаса Дима, запах крови и вонь от магических реагентов.
Его тошнит снова и снова, а голова кружится.
Стражи снаружи даже не заходят, может, их уже нет. Перед глазами пятна и вновь накатившие галлюцинации – теперь уже от эффекта выпитых эликсиров. Николай знает, что это пройдёт, главное, он успел подготовить всё для своих замыслов. Это ничего. Просто переждать несколько часов и лучше не в мире теней.
Он бредёт сквозь видения мёртвых друзей: Саша, который корчится в огне, Сюзанна, которая царапает горло, потому что не может дышать, мёртвый Кирилл.
Снова.
Мертвец с неузнаваемым лицом.
Николай знает – он точно мёртв. Его уже не вернуть.
Он видит потёки крови на стенах домов, когда выходит обратно из заброшенной лаборатории, эхо лая диких гончих, а в каждом лице – перекос, как у бедняжки Анны или безмолвный взгляд Киры.
Он отравлен тенями, эликсирами, смертями. Он сам – тень, которая может только убивать. В нём нет ничего.
До дома он добирается еле-еле и, даже не стянув грязную одежду, валится на диван.
***
— Николай, ты приедешь в Службу?
— Есть новости?
— Пока нет – но нет и окончательного подтверждения. Может, якорь сработает. Может, ещё что-то.
— Ждите.
Кирилл не шевелится, а присутствия тени нет. Счёт идёт не на дни, а на часы. Николай зовёт и тянет его, призывая на помощь всё, что у него есть. Весь огонь.
Никакого ответа, он шарит в пустоте.
Неприятное пиканье приборов только раздражает.
Николай чувствует себя бесполезной и бессмысленной куклой, но не сдаётся, пока через чёрт знает сколько времени Марк не оттаскивает его от кровати Кирилла.
— Отдохни. На тебе лица нет. У тебя отравление тенями, посмотри, весь в капельках крови.
Николай обессиленно кивает.
По крайней мере, у него есть дела.
***
— Через два дня Хэллоуин.
— Кажется, для многих он уже сейчас, — замечает Лиза.
— Только слепой бы не заметил.
Патрик бросает хмурый взгляд в сторону компании магов явно в стиле праздника: нарисованные на лице шрамы, подтеки крови после укусов вампиров, выбеленная кожа, улыбки Джокера. У кого-то одна половина лица будто скелет, а на другой — страшный оскал.
Лиза ловит взгляд девушки в обмотке грязных бинтов, имитирующих короткий топ и юбочку, едва прикрывающую задницу, та скалится и опрокидывает кислотно-зелёный шот.
Рядом — парень в гриме зомби, с трупными пятнами, всклокоченными волосами и окровавленном поношенном костюме.