Кристина была готова ещё утром.
Поэтому написала два сообщения и при Соне демонстративно выкинула телефон в мусорную корзину, не обращая внимания, как кольнуло внутри.
А после — сняла с себя заклинание от Сюзанны, которое могло позволить им поддерживать связь.
И теперь уже несколько дней, как она провела не среди больничных стен, а в высотке с видом на город, расцвеченный огнями, в уютной гостиной, совмещенной с библиотекой, где собираются другие единомышленники.
В том числе и Кира, с которой они едва перемолвились парой слов с той ночи блуждания по коридорам. Кристина думала, что тесно в больнице среди стен. Или одиноко.
Но хуже оказалось именно здесь. Пока все с искренней увлеченностью постигали возможность проникновения в мир духов, она выискивала дыры в заклинании.
Это была сложная высшая магия.
Как поведала Соня, их задача не в самом проходе, для этого у них есть стражи, а в прикосновении к магии и вытягивании сюда созданий, похожих на медузу.
Именно поэтому Кристина была среди тех, кто интересовал Соню.
Хотя Кирилл тогда в Академии отвлёк её, но она могла взаимодействовать с медузой.
Как и другие, которые проходили проверку.
Магия мира духов может быть сложной для восприятия, и нужны талантливые сильные магии. Почти все — милины, многие ещё и плохо относятся к стражам, судя по разговорам.
И когда её спрашивают, Кристина только пожимает плечами. Ей это почти легко и просто — она привыкла не выставлять свои чувства напоказ. Ни тоску по дому, ни то, как её сердце колотится, стоит вспомнить улыбку Кирилла, или привычку Лизы подпевать под нос.
— Вы слышали новость? — шепчет кто-то, отвлекаясь от записей. — Говорят, Ард погиб.
— Что? Чушь какая!
— Я сама слышал, как Софья говорила об этом.
— Ну, и по заслугам. Вы читали, что он сделал с Яковом? Ужас!
Кристина выходит из гостиной и в её маленькую спальню, которых здесь на пару этажей в количестве. Обустроены именно верхние этажи: кухня, столовая, комнаты.
Она закрывается на несколько минут, глубоко дыша и хватаясь за простенький кварц на шее — амулет с запертой печатью. Её выход. Простой и лёгкий. Только выйти прогуляться — в здании слишком много печатей и теней, может и не сработать.
Всё может быть неправдой. Нельзя верить никому и ничему.
Кира наталкивается на неё в коридоре и коротко бросает:
— Пустые слухи. Не верь.
Кристина обещала себе не верить, но почему-то сложно удержаться.
А ещё через день Соня объявляет общий сбор в гостиной.
— Наши стражи, новые стражи, подчеркну, готовы открыть проход. Вы же станете первопроходцами. В каждом из вас сейчас есть магия теней — чтобы вы могли шагнуть в печати. У кого-то немного огня или земли. Дерзайте! А пока отдохните.
Кристина собирает в стопку собственные заметки, в которых завуалированы скрытые точки изъянов. Ей всё ещё кажется, что смесь странной магии внутри как-то утягивает её ощущения. Она словно тает среди теней и огня, забывая мелочи.
Она только хочет одну ночь без кошмаров, чтобы справиться с тем, чтобы не пропустить других в мир духов.
***
Кирилл чувствует себя отдохнувшим.
Только всё ещё слишком непривычно — мир потух, а вся магия сейчас укрыта пологом тени, как они и договорились. Правда, теперь он легко может отдавать ей контроль, но страх, въевшийся за эти два года, никуда не делся.
Ему проще не пользоваться магией, чем бояться кого-то задеть тенью. Не успеть перехватить контроль обратно.
И он всё ещё медленно крошится. Тень разрушает его изнутри, и чем дальше, тем сильнее. Вместе с бездной, с сотнями пропущенных ударов, Кириллу порой кажется, что он задыхается. Вот только что всё было в порядке — а потом он уже хватается за стены от приступа головной боли.
И куда больше его тревожит одно-единственное сообщение Кристины, которая теперь никак не отзывается — и даже все попытки до неё дотянуться проваливаются. Лиза уже в сердцах сказала, что сама разнесёт эту грёбаную больницу по кускам, и Кирилл с парой стражей туда отправился, но здание оказалось пустым.
Только одно сообщение от нее пару дней назад: «Я отправляюсь в башню. Здесь много таких, как я. Но не тех, кто действительно знает, на что способен огонь».
Кирилл уже сбился со счета, сколько раз он перечитывал это сообщение, но толком ничего не понимал, ощущая себя каким-то нерадивым глупцом. Куда она сунулась? Зачем? И как теперь её вытаскивать?
Впрочем, всё равно дел было невпроворот с освоением разделения тени.
А ещё с тем, чтобы не дать Григорьеву сопротивляться в этот момент.
И это была Лиза, которая в какой-то момент сказала:
— Знаете, о чём всегда говорила моя сестра? О том, что мы все - маги стихий. Она много рассказывала, как в Академии учат совместным ритуалам милинов и сухри.
— Баланс магии, - кивнул Даня. - То, что и Орден интересует.
— А Григорьева интересуют только тени, - подытожил Николай. - Он забыл про всю другую магию.
— Вода и земля - это жизнь. А огню всегда нужен воздух. Мы делаем то же самое с кварцами, чтобы другие маги могли использовать туманы и воду.
И сейчас - ход Кирилла.
Он быстро допивает кофе и, накинув по привычке лёгкую куртку поверх рубашки, уже выходит из комнаты, когда сталкивается с мамой в общей гостиной их номера в отеле. Она крепко обнимает его, и он чувствует лёгкий аромат цветов.
— Ты завтракал?
— Более-менее.
— Хоть свитер захвати, опять замёрзнешь.
— Точно, спасибо.
После больницы, когда Марк подтвердил, что все показатели в норме, мама просила его пожить с ними хотя бы несколько дней.
— Я хочу верить, что ты в порядке. Пожалуйста.
Кирилл не возражал, тем более, что его «пожить», скорее, сводилось к короткому раннему завтраку и такому же ужину. Остальное время они работали над планом с Григорьевым.
Служба всё ещё была под властью теней, так что клуб стал привычным местом сбора.
Сейчас здесь уже все собрались перед последним обсуждением.
Решено было, что пойдёт в итоге Кирилл, воспользовавшись интересом Григорьева к себе и отсутствием видимой магии.
Их последняя сделка с тенью, которая вовсе не хотела разрушать его тело или захватывать контроль, но, замкнутая в границе заклинания, просто не знала, как по-другому достучаться.
Ей требовалась магия и собственный мир, а Кирилл отгородился от мыслей заклинанием.
Николай встречает кивком, в последнее время совсем замкнувшись в себе и погрузившись в молчание. Вот и сейчас — даже не фразы, а какие-то отрывки.
— Готов?
— Вполне. Сколько можно уже ждать!
— Так надо.
— А есть новости, что Григорьев вообще собирается делать дальше?
— Мир духов. Мы пока не повторяли проход.
— Коля, что за хрень с тобой творится?
Вообще Кирилл отлично представляет, но он хотел, чтобы Николай сказал сам. Об убийствах, об алхимии, замешанной на человеческих сердцах и крови, о том, что его вынесло за пределы.
О том, что он сам теперь считает себя похожим на Григорьева, и заталкивает это так глубоко, как только может.
— Давай не сейчас.
— Вот именно сейчас.
Николай снимает очки — в последнее время у него устают глаза от линз, а размазанный мир его не устраивает. Как и перепутанные две верхние пуговицы на рубашке Кирилла, которые в момент завладели его пристальным вниманием.
— Ладно. Я убил несколько человек. Сам. Так, что теперь они — подчиненные мне тени, которые не так просто убить. Я был близок к тому, чтобы начать ритуалы с мёртвой землёй.
— Но ты этого не сделал. И я не говорю, что ты прав. Но это не значит, что ты похож на него.
— Серьёзно? Я был на грани экспериментов. Пять человек.
Кирилл понимает. Они стражи, но не убийцы. Отнять человеческую жизнь, стать смертью на острие кинжала, сполохом пламени в крови – только в случае крайней необходимости, но не ради власти или ритуалов.
Кирилл прекрасно понимает, что такое – не остановиться в определенный момент, и сейчас ему куда важнее, чтобы Николай не загнал самого себя во внутреннюю бездну.