На удивление, это работает. Николай, зажатый до этого, как пружина, чувствует лёгкое оживление внутри, некий азарт охотника за добычей или проблеск ясного понимания — они справятся. Вот прямо здесь и сейчас.
Да, в клубе пусто и тихо.
Вот только снаружи — лучшие ритуалисты Бюро, которые под руководством старшего Арда сплетают воздух и воду в один мощный порыв, в солёные волны моря и ураганы, в зимние метели и колючий ветер.
А внутри в тенях скрываются стражи и печатники наготове с огнём и землёй.
Как грустно сказал Даня — клуб и так разрушен, немного шторма ему точно не повредит.
И именно это сейчас и собирают все вместе — шторм всех четырёх стихий.
Четыре основы магии, мощь древних гор, древних океанов, первого рассвета и огня, украденного у богов.
Пока слишком незаметно, но Николай слишком привык прислушиваться к ощущениям.
И как раз в этот момент что-то неуловимо меняется.
Из углов стекают ветхие тени, клубясь дымом и мраком, похожие на неразумных глупых зверей, прирученных злой рукой хозяина.
А за ними спустя какое-то время появляется сам Григорьев, в этот раз — просто в форме стража, которая сидит так, словно велика на два размера на осунувшимся теле. А вместо лица — словно чёрный гладкий металл с двумя провалами чёрных, как первозданная тьма, глаз.
Даже Шорохова сначала шатнуло, а Николай втянул воздух.
Когда-то Григорьев хотел доказать, что тени покорны не только сухри, но и милинам, вот только, впустив в себя тень, он перестал быть колдуном воды и воздуха. Он уже не человек, слишком погруженный в полумрак. Всегда на границе, не принадлежащий ни одному из миров.
Он уже забыл, а какова обычная магия. Живая, пульсирующая.
Николай знает, что многие считают, что если смешать воду и землю, получится грязь. Когда-то Изабель наглядно показала, что вместе они дают жизнь.
И сейчас заклинание милинов, сплетенное из ручейков, из запахов дождя и льдистых брызг, аккуратно касается того, что у стражей. Разрушающий огонь, яростный и горячий, тайны подземелий и крепкие корни деревьев в глубине земли.
Тени появляются снова и снова, а сам Григорьев просто расправляет всю свою магию, как смятую когда-то ткань, и Николай вместе с Шороховом выставляют щит. Пока рано.
— Кирилл, давай! — ревёт Николай.
И тому не надо повторять дважды.
Кирилл уступает тени контроль — и их сплетенная магия ударяет наотмашь Григорьева, с шипением отшатнувшегося назад.
Больше никаких полумер.
Два мага, связавших каждый себя когда-то с созданиями другого мира, сейчас схлестнулись в едином порыве.
Николай даже толком не видит их движений, скрытых за дымом и пологом тьмы. Только мелькают вспышки заклинаний. Тень Кирилла выцарапывает из Григорьева его собственную, выжигая пламенем.
Пол под ногами дрогнул, когда заклинания сухри и милинов слились в одном.
Николая качнуло от этой мощи.
Теней становится всё больше, и, открыв печать, он выпускает из заготовленного закутка тех, что сотворил сам, более разумных, покорных только ему, яростных. Для них другие — мелкие зверьки для крупной добычи.
Кирилл распускает весь огонь, который есть, и за его спиной раскрываются пламенные крылья с вплетением тёмных прожилок. Их прикосновение больно бьёт Григорьева, а заклинание от Ордена медленно отделяет его тень.
Сейчас. Ещё немного.
Шорохов даёт сигнал, и все четыре стихии наваливаются на Григорьева, сметая все его заклинания и выжимая магию.
Кирилл ловит момент и пришпиливает стекшую тень в круг печати.
Шорохов тут же пускает по нему огонь.
Николай может ощущать Кирилла, чтобы подхватить в тот момент, когда он больше не сможет справляться сам. Но сейчас его тень словно подвластна ему и не пытается подчинить, главное, пока не мешать.
А Николай всегда доверял Кириллу — до самого крайнего мига. Главное, чтобы тот не сжёг себя дотла.
Кажется, здесь сейчас действительно клубятся все четыре стихии, давя и стискивая.
Твёрдо и уверенно, чётко, одну-единственную цель.
— Коля, пора! Она выскальзывает!
— Держи!
Николай смёл теней и метнулся к кругу. Рядом — уже Шорохов, а Григорьев выгибается дугой на полу, сопротивляясь изо всех сил и ломая все щиты.
Но не он их интересует.
Три единых взмаха кинжала, которые вонзаются в клубок тьмы на полу. И пока Григорьева удерживает заклинание четырёх стихий, три стража отделяют его тень и вышвыривают в родной мир через печать.
— Нет!
Хрипло взвыл Григорьев — и это был последний его вздох, захлебнувшийся в водовороте стихий.
Кирилл, дрожа от перенапряжения, обмякает на полу, упираясь в пол ладонями.
— Хватит!
Николай не сразу понимает, с кем тот говорит, а потом… уже привычная за последние два года картина — с него стекает тень, формируясь в нечто вытянутое и силуэтом похожее на человека.
Вся до конца. И от одного её присутствия кажется, что мир шатается и скрипит.
— Сделка завершена.
Движение, подобное кивку.
— Уходи.
Качает головой.
— Что ещё? Где? Веди.
— Кирилл, какого чёрта? — спрашивает Николай, когда тот с трудом поднимается и придерживается за ближайший стул.
— Соня вскрывает мир духов. И лучше её остановить.
***
Что-то идёт не так.
Это явно ощущается, хотя сначала картина вполне знакомая — зелёная вспышка, мир теней за границей. Вот только это всё ещё мир теней. Ничего другого там нет, а в рядах милинов-стражей ощущается лёгкое волнение.
А потом выходят тени. Такие, от чьих прикосновений пара стражей просто падает сразу замертво.
Их просто не хватило, чтобы дотянуться до мира духов, зато печати увели в глубину хаоса, где нет ни времени, ни пространства, ни даже самого понятия о мире.
Всех раскидывает в разные стороны, а кто-то сам мчит наутек, врезаясь в щиты Сони.
Она вряд ли их выпустит.
— Давайте сюда! — Кристина хватает, кого может, за рукав и тянет в сторону хилых деревьев. Слабая защита, но там можно затаиться и попробовать пробиться сквозь щиты.
А потом рука инстинктивно хватается за кулон с печатью.
— Кристина! — рядом появляется Кира. — Идём!
— Куда?
— Через мир теней, я проведу. Собери всех, кого можешь.
— У меня есть печать.
— Тогда не стоит медлить.
Они обе выхватывают всех, кого могут, и тянут в одно место, а те — других, кто ещё может что-то соображать. Стражи отчаянно бьются с тенями, но те явно берут верх.
Испуганные лица, но это всё ещё — маги. Времени особо нет, так что Кристина быстро объясняет:
— Проход быстро исчезнет. Не мешкайте.
И когда у места прорыва появляются стражи Службы, они видят лишь крошащих щиты теней вокруг дымящегося круга неудавшегося заклинания.
Кристина всегда мечтала побывать в мире теней.
Но она не думала, что печать приведёт её не в Службу, а именно туда. Может, что-то пошло не так. Или слишком много магии повлияло на переход — но сейчас все, кто успел пройти за ней, стояли посреди черно-белых полей.
И впервые за долгое время Кристина не чувствует боль от теней под кожей, ставшей уже привычной. Только тишину и покой. Лёгкую дымчатую безмятежность.
Высокие травы колют ладони, а откуда-то слышится тихий звон колокольчиков.
— Идём, — подгоняет Кира, которая, кажется, не может ни секунды усидеть на месте.
— Куда?
— Здесь вообще-то опасно. Но я знаю, как вскрыть печать. Кажется, это самая граница с миром людей.
— Здесь красиво.
— Ага, пока не объявились тени.
— Тогда не будем терять ни минуты.
***
— И вот где они все теперь?
Кирилл не может сидеть на месте. Он меряет шагами клуб, не находя себе места. Идти в мир теней кажется бессмысленным — если даже все там. В здании Григорьева только тени, Соня тоже исчезла, но даже не она сейчас волнует.
— Кирилл, успокойся. Их же не было на месте прорыва. Значит, удалось спрятаться.