Глава 8
Эван сидел на кровати, скрестив ноги, и мрачно вслушивался в происходящее за стенкой. Усилий для этого прикладывать не приходилось, потому что Лирон, яро споря с кем-то то ли из постояльцев, то ли из прислуги, не скупился на громкие возгласы. Надо сказать, очень раздражающие. Похоже, этот парень совсем не умел держать язык за зубами. Всю дорогу до таверны — и то болтал без умолку, как неугомонный ребенок. И как у него только во рту не пересохло? Да он за один вечер произнес больше слов, чем Эван за все время своей работы в городской библиотеке! Да уж… Не думал он, что, вступившись за один раз за Лирона, затем будет вынужден терпеть его присутствие повсюду. Может, человек он и неплохой, но больно шумный. Видимо, с тишиной, столь любимой Эваном, придется попрощаться на неопределенный срок. Хорошо, что их хотя бы поселили в разных комнатах — постоянного трепа над ухом библиотекарь бы не выдержал. Видимо, их конвоиры боялись, что преступники не сумеют удержаться от сговора и попыток сбежать. Как будто у него были на то причины…
Юноша грустно и как-то разочарованно хмыкнул и устроил голову на холодной подушке, которая, все же, была гораздо мягче и приятнее той тонкой наволочки в его камере. Да и дешевый матрас не колол пружинами ребра, а от одеяла не пахло сыростью и плесневелой тканью. Только сейчас Эван по-настоящему осознал, как он соскучился по нормальным человеческим условиям. А эта комнатка, хоть и оказавшаяся маленькой, была вполне удобной и даже уютной, уж по сравнению с каменной тюрьмой. Между двумя узкими койками, заправленными толстыми клетчатыми покрывалами, мостилась деревянная тумбочка, на которой стоял массивный чугунный подсвечник. Огня его свечей вполне хватало, чтобы не дать спаленке погрузиться во мрак. Пол комнаты скрывался под пыльным ковром, при каждом шаге выдыхавшем тусклые снопы трухи, а стены были обшиты толстыми деревянными панелями. На двух из них даже висели одинаковые полотна, изображающие натюрморты с цветами и фруктами. Хозяин таверны, кем бы он ни был, не поленился создать в номере атмосферу, хотя бы отдаленно напоминавшую постояльцам родной дом. Эван счёл, что ему здесь, пожалуй, даже нравилось. Да и договориться с самим собой ему, в случае чего, не составило бы труда и времени. Для полного счастья не хватало, пожалуй, лишь одного.
Игнорировать ноющий желудок, превратившийся в сосущую пустоту, становилось все труднее и труднее. Поморщившись от голода, библиотекарь смиренно поднялся с насиженного места и, подхватив заранее отложенный для чтения перед сном справочник, вышел в коридор, а оттуда — на первый этаж, где располагалась трапезная. И, судя по всему, таверна была открыта не только для постояльцев, потому что свободных мест в зале оставалось крайне мало. Большая часть народа, очевидно, местных фермеров, столпилась около хозяйской стойки и, о чем-то громко переговариваясь, потягивала какой-то пенистый напиток из высоких кружек. Шум Эвану был совершенно не на руку, однако есть хотелось сильнее. По привычке выбрав столик в самом углу комнаты, юноша раскрыл книгу на помеченной странице и вытащил из-под обложки конспекты с пометками, которые могли бы ему пригодиться уже непосредственно в Туманных Пиках.
Пока официантка расставляла перед ним тарелки с ароматным мясом и тушеными овощами, Эван в нетерпении скользил глазами по строчкам, увлекшись чтением и не обращая внимания на происходящее в зале. О языке эльфов он читал мало, только те крупицы обрывочных сведений, собранных в увесистой книге «Эльфийская культура» (той самой, из-за которого юноша угодил под стражу), да и в их достоверности Ридд был по-прежнему не уверен. Выбирать, однако, не приходилось, да и, к тому же, этот том стоил ему не одной недели в запертой камере. При воспоминании о том, как стражники грубо затаскивали его в городскую тюрьму, Эван невольно передёрнул плечами. Наверное, ему следовало бы постыдиться совершенного поступка. Юноша и сам не поощрял воровство, однако смысла сожалеть о прошлом сейчас не видел. Учебник, как и потраченное время, назад не вернешь. Хотя возвращать украденное, судя по разговорам, все равно было уже и некому. Интересно, что все-таки случилось с тем лавочником? Библиотекарь ведь в тот вечер даже не застал его в магазине. Но не признать того, что, несмотря на премерзкий характер, старикашка знал толк в книгах, он не мог — мельком пробежавшись глазами по содержанию, Эван обнаружил даже парочку глав, посвященных алфавиту и рунам.
Конечно, с рунами он сталкивался и раньше, когда, только устроившись в библиотеку, первым делом изучил все содержимое местного архива. Среди прочих рукописей иногда попадались доклады и сочинения исследователей, в том числе и живших в эпоху расцвета королевства, когда к территории Адальора примкнули опустевшие эльфийские земли. К негодованию Ридда, с текстами о сгинувшем народе обращались небрежно, иначе как объяснить, что за прошедшие столетия рукописи, забытые в хранилище, совершенно истлели? То немногое, что удалось сохранить в более-менее читаемом виде, юноша убрал подальше от света и посторонних глаз, лишь периодически доставая тот или иной свиток, чтобы каждый законспектировать. Подобная привычка оказалась весьма полезна даже сейчас. Эван потянулся к котомке, в которой, под обложкой одной из книг, лежали те самые записи. Не хотелось представлять, что было бы, не убеди он спутников заглянуть к нему домой. Информации на смятых листках было немного, однако значения некоторых рун юноша сумел найти. Значений, правда, весьма смутных. Перевернутый треугольник, который он небрежно выцарапал на желтоватой поверхности, мог означать как «огонь», так и «дух» или «исток». Об этом в самом начале параграфа писал автор «Эльфийской культуры», уверяя читателя, что в письменности лесного народа решающую роль играл контекст. А если вспомнить о том, что руны, помимо слова, могли означать еще и букву… Эван мысленно чертыхнулся и сунул истрепавшиеся листы обратно в переплет.
Справочник об эльфийской культуре, написанный каким-то Йоханном, оказался на редкость занятным и полезным чтивом. Даже жаль, что юноша сумел познакомиться с ним лишь спустя многие дни после приобретения, пусть и не вполне законного. На первый взгляд могло показаться, что все в этом томике, от введения до последних строк, просто большая выдумка, которая легко сошла бы за хорошую сказку на ночь или легенду о былых днях королевства, если бы не многочисленные исторические сводки, ссылки на другие труды и цитаты современников, которыми начальные главы буквально пестрели. Некоторые упоминания в книге библиотекарь встречал и раньше, во время своей работы в книжном хранилище, когда, получив право изучение любых рукописей, он с трепетом исследовал старые свитки и манускрипты. Преимущественно, конечно, на эльфийскую тематику. Кем бы ни был автор на самом деле, он определенно знал об эльфах гораздо больше своих коллег. Или же меньше стеснялся фантазировать так открыто. В отличие от других ученых, отдающих предпочтение истории самих людей, присвоивших себе пустынные территории Адальора, тогда звавшиеся совершенно по-другому, некий Йоханн писал о культуре и быте сгинувшего народа, не пытаясь строить собственных теорий о его исчезновении. Таких Эван за время всей своей читательской деятельности узнал немало, начиная от внезапной болезни, которая подобно чуме уничтожила эльфов, и заканчивая их истреблением самими людьми, давно мечтавшими о расширении владений. Все это юношу довольно рано перестало интересовать. В отличие от жизни загадочного народа, о которой он до сей поры не находил никаких упоминаний. А потому каждый фрагмент текста он читал медленно и вдумчиво, боясь упустить какой-нибудь невидимый подводный камешек, брошенный Йоханном в самую гущу предложений.
Спустя долгие минуты Эван, уплетающий сочную прожаренную на огне баранину, уже читал абзац об эльфийский украшениях, в которых, конечно, также не обошлось без рун. Непонятно, откуда исследователь взял все эти сведения, но на одной из страниц даже присутствовала картинка с изображением одного из кулонов, больше похожего на гладкий речной камешек, обвязанный простым шнурком. На сероватой поверхности отчетливо выделялась вырезанная руна, значения которой юноша не знал. Иллюстрация была не очень четкой, но отсюда символ напоминал кружок с жирной точкой в центре. Сам автор в примечании написал, что подобные ожерелья использовались в качестве оберегов, а конкретно этот не позволял своему владельцу утонуть. Юноша пока так и не понял, как именно эльфам удавалось создавать магические артефакты. Он не знал, как они вообще использовали свою уникальную магию. Люди и даже чародеи не обладали подобными силами. Ясно было одно — магия эта как-то связана с рунами. Эван, удерживая во рту ложку с горячим рагу, аккуратно перечертил значок с кулона на отдельный листок, стараясь случайно не запачкать едой фолиант. Глава архива наверное поперхнулся бы от ужаса, если бы увидел, как юноша обращается с редкой и ценной книгой. Его самого, впрочем, это не особо беспокоило. Главное, что вреда чудесный справочник пока не получал.