— Интерес интересом, а такими темпами недолго и довести себя до полного изнеможения, — колдунья была непреклонна. — Нужно дать ему хотя бы пару дней для отдыха. Он сидит там один, в этой пещере, как крот в сырой норе, и носа наружу не высовывает. Даже, чтобы подышать воздухом или погреться на солнце.
С этими словами она настойчиво выхватила у Витарра половник и принялась разливать суп по глиняным плошкам. От юноши не укрылось, что третью тарелку она отставила в сторону, так и не наполнив ее дымящимся обедом.
— Вы что, поругались? Лирон будто испарился, — не в правилах Фэйрхолла было лезть в личные дела окружающих, особенно если они его не касались. Но тему перевести хотелось, да и не спросить девушку о происходящем он не мог. В конце концов, им с этим крестьянским пареньком еще неизвестно сколько предстояло жить. Да и свой человек в деревне был бы не лишним подспорьем. Хотя Лирон и не производил впечатления обидчивого юнца и был на первый взгляд весьма отходчивым, он вполне мог поддаться эмоциями и, наплевав на собственные обещания, растрезвонить на всю округу о пещере с рунами и о приезде в Крествуд наследника герцога с отрядом. И, что главное, Витарру не хотелось остаток экспедиции смотреть на мрачное лицо Роксаны.
— Глупости! — девушка фыркнула, с громким стуком расставляя деревянную посуду. Нервничала, уже с трудом сдерживала эмоции и усталость. Неужто экспедиция так сильно выматывала её? — С чего вдруг такой вопрос?
— А то сама не понимаешь. Стоило тебе только вступить на порог, как он тут же выбежал, словно ошпаренный. Такое тяжело не заметить.
— Я с ним не ругалась, — Эйнкорт вздохнула и покачала головой, без энтузиазма ковыряясь в своей миске. Теперь, когда они разместились за столом, Витарр не смог больше сдерживаться. Он набросился на еду, только и успевая помогать себе ложкой. Горячая жидкость обжигала десна и язык, а вкус ее был пресный и какой-то прогорклый, но Фэйрхолл понимал, что в его положении было не до капризов. Приходилось довольствоваться тем, что есть. В казармах кормили и похуже здешнего.
— Этот дурачок принес мне цветы утром, — тем временем продолжила Роксана, и юноша закашлялся, ошарашенный неожиданным известием.
— Чего? — отдышавшись, спросил он и недоуменно уставился на чародейку, сразу неловко опустившую взгляд.
— Не знаю, на что уж он там рассчитывал… — пробормотала колдунья, вцепившись кончиками пальцев в длинный рукав. — Знает меня всего пару суток, а уже возомнил невесть что…
— Ну, а ты? — осторожно спросил Фэйрхолл и потянулся за кувшином с водой, чтобы успокоить пылающее горло.
— А что я? — девушка невесело усмехнулась и пожала плечами, отодвигая от себя блюдо. Аппетит покинул её совсем. — Поблагодарила за букет и понадеялась, что на этом все кончится. Но, увы, Лирон, видимо, не понимает намеков. Ходил потом за мной, как собачонка на привязи. Вроде и шутил, как ни в чем не бывало, а потом перешел на комплименты. Я и решила пресечь это сразу. Как говорится, на корню. А то не хватало, чтобы он решил, будто может на что-то рассчитывать.
— Ого… Я и подумать не мог, что Лирон так заинтересовался тобой, — Витарр в самом деле был немало удивлен. И как он только не заметил этого раньше? — Но… С чего вдруг он решил начать ухаживать за тобой? В смысле, он ведь всего лишь…
— Крестьянин, да. Сама не знаю, что на него нашло. Может, впечатлился тем, что я не позволила тебе сдать его констеблю? Кто знает, что такими парнями движет. Может быть, понадеялся, что для меня все эти условности — лишь пустой звук…
— Лирон — пылкий малый, говорливый… Мог ляпнуть сгоряча, совершенно не подумав. Но… — солдат серьезно взглянул на Роксану, растерянно закусившую губу. Ему совершенно не хотелось, чтобы та тревожилась ещё больше. Кто знает, как это могло сказаться на их путешествии? — Если этот парень начнёт приставать — не стесняйся сказать мне. Я не позволю никому донимать тебя.
Забавно… А ведь Витарр сам ещё совсем недавно не особо-то считался с чувствами других. Развлекался с такими же, как и он сам, детьми аристократов, беспечных и обеспеченных, забирался в фамильные винные погребы, уединялся в свободных комнатах с одурманенными алкоголем и южными благовониями девушками, пока их титулованные родители вели в приёмном зале скучные светские беседы. А иногда — не чурались спускаться даже в окрестные деревни, в чьих тавернах богатым посетителям были только рады. Как хозяева, так и симпатичные официантки… Витарр задумчиво уставился на содержимое собственной тарелки, вспоминая теперь кажущиеся такими далёкими дни. Он помнил звонкий смех дочки знатного рыцаря из соседнего герцогства, помнил терпкий запах духов и яркие вспышки разноцветных девичьих платьев. Все они тогда были слишком юными и безрассудными, чтобы задумываться о последствиях и, уж тем более, о правилах приличия. Сейчас же, после стольких ссор с отцом и времени, проведённом в армии, весь его азарт куда-то вдруг улетучился, уступая место сомнениям и размышлениям. Да что же с ним такое творится?
— Спасибо за заботу, Витарр, но… Я и сама прекрасно смогу справиться, — Роксана слабо улыбнулась, однако в голосе её отчётливо чувствовались уверенность и непреклонность. Было понятно, что вмешательству попутчика она явно окажется не рада. — Все эти глупости не должны отвлекать нас от главного. От Эвана и его работы в горах.
— Если бы эта его работа ещё хоть что-то приносила, — грустно усмехнулся юноша, вновь откидываясь на спинку стула. Колдунья снова вернулась к ушедшему в другое русло разговору, который, признаться честно, Витарру уже успел порядком надоесть.
— Как бы мне ни хотелось это признавать, но в нашем случае отсутствие результата — тоже результат, — Эйнкорт вздохнула и поднялась с места, за всё это время так практически и не притронувшись к еде. — Кто знает, может быть, завтра нам всем повезёт больше…
— Все будет хорошо, Рокс, ты не переживай так, — Фэйрхолла удивляла её мнительность, однако он понимал, что от них самих сейчас зависело крайне мало. Оставалось только отодвинуть тяжёлые мысли куда подальше и попробовать поспать хотя бы немного, прежде чем на горизонте покажутся первые солнечные лучи — предвестники скорого пробуждения и нового подъема в Туманные пики.
После небольшой передышки дождь зарядил вновь, да с такой силой, что Витарр едва успел добежать до сарая, прикрываясь одним плащом, мгновенно вымокшем до нитки. Внутри было немногим лучше, чем на улице. Старая соломенная крыша местами протекала, так что кое-где вымокли половицы и стены, а брошенный в углу спальник оказался холодным и влажным, как одежда Фэйрхолла. Лирон, кажется, уже спал среди соломенных тюков и мешков с зерном, так что гневное ворчание наследника герцога ушло в пустоту. Выбора у него все равно не было, поэтому пришлось довольствоваться совсем не теплой и мягкой постелью. Заснуть же юноша сумел только под утро, когда шум дождя окончательно стих, а ветер перестал заглядывать в каждую щель и тревожить его и без того окоченевшее тело.
Пара часов беспокойного сна оказала скорее пагубное влияние — вставал Витарр в отвратительном состоянии, чувствуя, что от неудобного ночлега у него уже начинала ныть поясница. При мысли о том, что ему вновь предстоит подниматься в горы, юноша глухо застонал и принялся неохотно натягивать уже порядком стоптанные сапоги. Может, не стоит устраивать такие вылазки каждый день? Едва ли за сутки Эван сумел продвинуться дальше. Оптимизма в Фэйрхолле оставалось крайне мало, но сдаваться он не собирался. Тем более, что в пещеру спуститься все равно было нужно. Если не из-за рун, то хотя бы ради библиотекаря, у которого уже наверняка подходили к концу запасы еды. Вот тоже проблема… Лирона обкрадывать не хотелось — парень и так был к ним чересчур гостеприимным. Подхватив кожаные перчатки, Витарр вышел на улицу, плотно прикрыв за собой дверь.
Сапоги захлюпали по размытой ночью дороге, утопающей в широких мутных лужах. Дома терялись в густом тумане — только потемневшие верхушки крыш виднелись в сером облаке. От него неприятно резало глаза, а в горле будто встал холодный влажный ком. Закашлявшись, Фэйрхолл уткнулся носом в ворот плаща, стараясь остаток пути не дышать сырым утренним воздухом. Крествуд еще спал — на улицах не было ни души, за исключением дремавших у главных ворот стражников. Оно и было понятно, после ночного ливня мало у кого возникло бы желание подниматься в такую рань, но Витарр подобной роскоши позволить себе не мог. Остановившись на пороге «Мёда и свечи», он не без труда распахнул разбухшую от сырости дверь и вошел в таверну.