— Я привык работать в одиночестве, — угрюмо заметил Эван. — А ваше присутствие будет меня отвлекать. Достаточно и того, что снаружи стоят эти железные шкафы с алебардами.
— Простуды, Эван, это не исключает. Или, упаси Создатель, чего посерьезнее!
— Да с чего бы? — юноша недоумевал. Почему девушка так переживает за него? Он помнил ее реакцию в их первую встречу в день, когда его освободили. Никакой ненависти или презрения, во всяком случае, показных. Только настороженность, подозрительность и, возможно, демонстративная холодность. Что же изменилось за неделю? Почему вдруг она стала волноваться о нем, преступнике и крестьянине без рода и фамилии? Может, слишком серьезно относилась к заданию Его Светлости?
— Потому что мы по-прежнему не ожидаем, чего ждать от этого места. Оно слишком странное. Никого не смутило, что до обвала эту пещеру никто из местных не видел, словно до этого ее и в помине не было? И эти руны… Не знаю. — Роксана на секунду замолкла, а потом тихо вздохнула. — Мне просто здесь становится как-то не по себе.
Эван удивленно моргнул, глядя, как девушка зябко поежилась и отвернулась от исписанной светящимися символами стены. Кажется, ей и правда было тут неуютно, несмотря на близость к магии. Может, даже страшно, но в этом колдунья уж точно никогда не признается. Гордость не позволит. Но только ли в рунах было дело? Библиотекарь судорожно вздохнул, прислушиваясь к совершенно новым чувствам, зарождавшимся где-то глубоко внутри. До сегодняшнего дня за него мало кто переживал, и осознание это не то радовало, не то вгоняло в странные размышления.
— Рокс, подожди меня снаружи, — вдруг произнес Витарр, который, кажется, тоже догадывался об истинных причинах переживаний спутницы. — Попроси охрану иногда спускаться со склона и проверять дорогу к пещере. Лишняя предосторожность, все же, не помешает. А я скоро поднимусь следом.
Роксана недовольно поджала губы, задумчиво посмотрела на Эвана, но спорить не стала. Молча поднялась с места и покорно двинулась к выходу, напоследок все же неуверенно оглянувшись на Витарра, чье лицо было непроницаемо, словно чистый пергаментный лист. Вскоре звуки шагов стихли, пещера погрузилась в прежнюю умиротворяющую тишину. Юноши остались одни.
Фэйрхолл молчал, сосредоточенно рассматривая собственные руки. Эван не пытался его разговорить, хотя нутром чуял, что наследнику герцога есть, что ему сказать. Вместо этого он предпочел вернуться к прерванной трапезе, не без удовольствия откусывая от масляного шмата сыра внушительных размеров кусок. Хорошо, что экспедицию в горы решил организовать именно герцог, еще и сына своего отправил вместе с отрядом. Так плотно юноша не наедался даже до ареста — с его выручкой никакие деликатесы купить бы не получилось. А иногда, особенно в первые годы после смерти матери, и хлеб на ужин казался ему непозволительной роскошью.
— Откуда ты все это знаешь? — вновь подал голос Витарр, а потом широким жестом обвел стену со светящимися узорами. — Не только руны, конечно. Имею в виду, откуда ты научился читать? Не подумай ничего, просто вы, крестьяне, обычно…
— Необразованные и безграмотные, — понимающе кивнул Эван, ничуть не обидевшись на слова аристократа. Напротив, он прекрасно понимал, почему того так интересовал этот вопрос. Простолюдины не посещали школ, занимались только хозяйством да прочим физическим трудом. Мало кто мог даже считать, но это обстоятельство, кажется, никого и не волновало — такова была их жизнь, обычная и несправедливая, но привычная всем.
— Меня отец читать научил, — пожал плечами библиотекарь, вгрызаясь в румяный бок яблока, тут же брызнувший сладким соком. — Тогда он еще жил с нами, хотя я его почти и не помню. Помню лишь, что волосы у него были рыжие, почти алые, ну, уж точно гораздо ярче моих. С ранних лет он учил меня грамоте, вырисовывал на полу угольком буквы, показывал книги, а потом заставлял читать их вслух, до тех пор, пока я не осиливал главу. Сам этого всего не помню, но мама рассказывала, что в те времена я часто рыдал из-за чтения. Можешь такое представить?
— Так твой отец был образован? — Фэйрхолл удивленно подался вперед, заинтересованный рассказом. Он и не думал, что семья оказала на жизнь его нового знакомого такое влияние.
— Понятия не имею, откуда он всего понабрался. Может, и правда учился где-то, — Эван не лукавил. О своем родителе он не знал толком ничего, а потому даже не мог сказать, что испытывает сейчас к человеку, так рано исчезнувшему из его жизни. Разве что благодарность за болезненные наставления, которые в конечном итоге привели его сюда? — А может, сам сумел освоить грамоту. В конце концов, двери тех же библиотек открыты для всех.
— Ну, а руны? Тоже отец?
— Нет, куда там. Он ушел еще до того, как мне исполнилось пять. Ушел и не вернулся. Не знаю, что с ним случилось. Может, он даже умер, а может, нашел себе новую семью. Мать о нем не могла говорить, чуть что — сразу ударялась в слезу. Нет, руны я встретил случайно в одной из книг, которую я одолжил в хранилище. Тогда я уже был достаточно взрослым и достаточно обученным, так что проблем с чтением не возникало. То были мифы и легенды Адальора. Те самые, которые в моем детстве иногда по вечерам рассказывали старики, понабравшиеся всяких историй от останавливавшихся в тавернах путешественников. Больше всего в той книге было, конечно, сказок. Про говорящих животных, принцев и принцесс, про волшебные страны, где вместо воды в реках текла сладкая патока, а вместо цветов на лугах пестрели драгоценные камни. Однако были в том сборнике и истории о загадочном лесном народе, который в один день покинул родные края и бесследно исчез. У народца были изумрудные одежды, хрупкие тела и острые уши, а своими руками они могли творить настоящие чудеса. Они вызывали разноцветные огоньки, которые освещали им путь даже в самой дремучей чаще, а от одного их прикосновения земля начинала расцветать, как в бурную весеннюю пору. В той книжке было несколько таких легенд, правдивых или нет — кто знает. Но описанных так ярко и живо… Тебе бы тоже стало интересно после такого побольше узнать об эльфах. Я читал о том, как они превращали пустыни в вечно зеленые рощи, где вскоре после этого появлялись птицы и звери. Как они возводили в укромных лесных уголках свои чудотворные дворцы и домики, как приручали диких животных, совершенно не чуравшихся своих соседей. И о том, как в их поселения пришли люди в массивных доспехах и с заточенными копьями, чтобы прогнать мирных лесных жителей со столь плодородных земель. Вот только щедрые дары природы исчезли вместе с эльфами, а люди так и не смогли понять, что алчностью и жестокостью ничего хорошего не добьешься.
— Но это же только сказки, — Витарр нахмурился, однако Эван не без удовольствия отметил, что в его синих глазах плескался интерес, а сам юноша все это время слушал рассказ библиотекаря с приоткрытым ртом.
— Да. Но у всех легенд и сказок есть начало. И начало это чаще всего берется из жизни. И история эльфов так и не смогла оставить меня в покое. Я вновь пришел в библиотеку и стал читать уже о прошлом нашего королевства. До этого я вообще мало чего знал об Адальоре, как-то не интересовался. Не знал, что мы соседствуем с гномами, и что есть еще три страны, где живут люди. Не знал, что за океаном есть неизведанные земли, на которых якобы водятся страшные чудовища, потому что ни один из кораблей, отправленных туда, так и не вернулся. И эльфы, как оказалось, тоже существовали взаправду. Но книг об этом, почему-то, было очень мало. А мне хотелось узнать об этой расе как можно больше. Представляешь, они ведь могли использовать магию! Гораздо более сильную, чем та, что досталась лишь некоторым из нашего народа. А сейчас… — Эван вздохнул. — Да неизвестно, что сейчас.
— Для самоучки ты и правда знаешь невероятно много, — Фэйрхолл кивнул и как-то грустно усмехнулся, подперев голову кулаком. — Теперь понимаю, почему отец выбрал именно тебя. И почему так настаивал на твоем освобождении. Жаль только, что все это оказалось напрасным.
— Ты слишком рано сдаешься, — заметил библиотекарь, скрестив ноги и опершись локтями о колени. — Любую загадку рано или поздно можно раскрыть.