— Я не знаю. Но… Оно большое. Сильное. И гораздо более умное, чем собаки или лошади. Оно прячет от меня свои эмоции и мысли, но при этом не отпускает. Оно как будто… Как будто считывает меня самого. Видит насквозь, при этом не показываясь.
— Но как такое вообще возможно? — Роксана упорно не понимала, однако по голосу и глазам библиотекаря чувствовала, что тот не лжёт. И что, похоже, он и в самом деле был всерьез напуган.
— Не знаю… Однако одно я понял точно. Мы здесь не одни… И за каждым нашим шагом упорно следят.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила девушка, однако прежде, чем Эван успел раскрыть рот для ответа, позади них послышался громкий оклик.
— Эй! Вы, двое!
Знакомый мужской голос заставил молодых людей обернуться и вскинуть головы. К ним быстрой и уверенной походкой приближался Витарр, только-только вышедший из каменного грота. Он нашёл их! Наверняка отправился в горы следом за сбежавшей Роксаной, а, обнаружив пропажу спутников, сразу же выдвинулся на поиски. Колдунья вздрогнула, поспешно выпрямляясь. Наследник герцога явно был ошеломлен происходящим даже больше, чем она сама. Он держал наготове высвобожденный из ножен клинок и изумленно смотрел по сторонам, очевидно, тоже не припоминая океана за горным хребтом и вообще каких-либо земель. Он остановился, неверяще глядя на пенящиеся у кромки берега волны и раскинувшиеся дальше синие просторы, уходящие вперед, до самого горизонта.
Опомнившись, колдунья поднялась, острожно придерживая Эвана за плечи — им пора было уходить отсюда. Какие бы тайны ни таили в себе новые территории, в первую очередь им нужно было позаботиться о спутнике, который, казалось, вот-вот потеряет сознание от слабости. Библиотекарь так и не встал на ноги, без сил уткнувшись ладонями в песок, золотистой пыльцой осевшей на складках его одежды. Роксана еле успела подхватить его за пояс и хотела было уже крикнуть замершему от неожиданности Витарру, чтобы тот помог ей, когда воздух рядом с ним пронзил резкий свистящий звук. Девушка громко завизжала, однако было слишком поздно — Фэйрхолл уже со стоном повалился на землю, схватившись за грудь. По пальцам его, между которыми виднелось оперенное древко стрелы, медленно заструилась кровь.
Глава 19
Боль стремительными толчками накатывала на него. Волна за волной, точно горячая и липкая кровь, которую качало сердце. Она царапала грудь и обжигала изнутри, будто бы пытаясь сломать ребра и вырваться наружу, а Витарр отчаянно боролся, сдерживал её, но тщетно — сил не хватало даже для того, чтобы открыть глаза. Чёрные и алые всполохи застилали взор, били по ушам с треском, от которого в голове пронзительно гудело. Юноша поморщился, с трудом пошевелил дрожащей ладонью, сжал и разжал пальцы, однако поднять руку так и не смог. Всё тело его налилось свинцовой тяжестью и онемело, а грудь и вовсе будто терзало жидкое пламя.
Витарр со стоном выдохнул, пытаясь разлепить веки. Ослепительная вспышка света резанула по глазам, точно острое лезвие, и на пару томительно долгих мгновений он зажмурился, с каким-то первобытным страхом прислушиваясь к шуму внутри себя. Весь мир вокруг, казалось, замер, растворился в сизую угнетающую тишину, повисшую над юношей плотной и безмолвной дымкой. И осознание этого совершенно не успокаивало. Фэйрхолл лежал, лихорадочно перебирая в голове события последних дней, пытаясь понять, что произошло. Измученное тело подводило, точно после бурной пропитанной алкоголем ночи, а от мыслей, едва-едва сплетающихся в тусклые нити, становилось только хуже. Перед застеленным алой пеленой взором то и дело мелькали нечёткие картинки воспоминаний: горы, окутанные чёрным покрывалом ночи, факелы дозорных, дежуривших на посту с усталыми лицами, и глубокая пещера, коридоры которой терялись в непроглядном тумане…
От неясных видений, слишком хаотичных и непонятных, Витарру стало только хуже. С трудом подавив подступающую к горлу тошноту, он вновь приоткрыл глаза, медленно и осторожно, точно боясь спугнуть внезапную решимость. Рыжеватый свет заходящего солнца мазнул его по щеке, точно пролетавшая мимо бабочка, и юноша не без удивления обнаружил, что лежит прямо на поляне близ высоких сосен, посреди примятых зарослей травы. Тёплый ветер доносил до него ароматы хвои и дыма вместе с резким запахом чего-то терпкого, металлического. Фэйрхолл поднял голову, морщась от боли в затёкшей шее, и неуклюже попытался сесть, опершись на руки, однако тут же завалился назад. Верхушки сосен завертелись перед его взором, а небо запестрело тёмными точками, словно чёрными звёздами.
— Витарр! — громкий голос взорвался в голове юноши на осколки, разлетевшиеся в стороны множеством звуков. Залитое солнцем небо померкло, когда над Витарром склонилась Роксана. Лицо её было напуганным, бледным, а покрасневшие от недавних слёз глаза тревожно всматривались в его собственные. При виде колдуньи Фэйрхолл облегченно выдохнул — он был рад видеть рядом кого-то знакомого и столь же ошарашенного происходящим, сколько и он сам.
— Тебе лучше не вставать, — тихо пробормотала девушка, заметив, что наследник герцога предпринял очередную попытку сесть, однако, вопреки своим же словам, поспешно подхватила его за плечи, не давая упасть. Витарр охнул, от неожиданности вцепившись в Роксану — боль, ненадолго поутихшая, вновь пронзила его грудь, точно острое копье.
— Нет, — резко остановила его колдунья, заметив, как рука спутника рефлекторно потянулась к сердцу. Её прохладная ладонь легла поверх пальцев Фэйрхолла. — Не трогай. Ты ранен, Витарр…
От страшных, но так просто сказанных слов по спине пробежала волна мурашек. Юноша вздрогнул, чувствуя, как страх сжимает его сердце в ледяные тиски, и быстро опустил глаза. Лишь теперь он додумался взглянуть на собственное тело, будто вышедшее из-под контроля. И почему он сразу не понял, что с ним творится что-то неладное? Витарр боялся увидеть зияющую дыру посреди груди, боялся увидеть развороченный живот или залитый алым бок, однако под расстегнутой солдатской курткой не было ничего, кроме плотно перевязи из белых лоскутов. Ни самой раны, ни хотя бы капли крови. Фэйрхолл медленно выдохнул, неверяще касаясь бинтов кончиками пальцев.
— Что… Что произошло? — хрипло спросил он, боясь услышать дрожь в собственном голосе. Он смутно помнил, как повел себя после выхода из пещеры в Туманных Пиках. Витарр нахмурился, напрягая сознание. Увидел незнакомое побережье, не отмеченное ни на одной карте, своих спутников, успевших опередить его. Вспомнил, как злился на них, когда осознал, что Роксана и Эван отправились в подземные коридоры без него. А ведь юноша едва не заблудился в проклятом тумане, неизвестно откуда взявшемся под землей!
Точно… Эван. Не дожидаясь ответа замешкавшейся колдуньи, Фэйрхолл вскинул голову и осмотрелся по сторонам, несмотря на недомогание. Библиотекарь действительно был здесь. Сидел, уткнувшись острым подбородком в колени и пряча взор — будто чувствовал, что Витарр вот-вот заметит его. А уж в том, что виновником всего происходящего был этот арестант из провинции, наследник герцога не сомневался. Кому еще могло прийти в голову отправиться навстречу авантюре без подготовки или, хотя бы, вооруженного сопровождения?
Витарр почувствовал, как при виде этого тощего рыжеволосого юноши его обуяла ярость. Да как он только посмел уйти, не предупредив никого из охраны? Почему ослушался приказа и не посоветовался с ним, как с командиром экспедиции? Фэйрхолл крепко сцепил зубы, борясь с желанием окликнуть юнца и высказать ему всё, что он о нём думал. А ведь солдату казалось, что ему удалось наладить общение с этим нелюдимым преступником. Что ж, теперь он имел полное право злиться — если бы Эван не надумал покинуть грот, Витарр бы не пострадал в попытках найти библиотекаря. И стоило ради него проявлять заботу?
Однако гнев Фэйрхолла улёгся также быстро и внезапно, как и появился, стоило ему увидеть, кто стоял позади сгорбившегося, точно нахохлившаяся птица, Эвана. Он не сразу заметил, что в их маленький отряд затесались посторонние. Одетые в неброские зеленые и коричневые одежды, они не выделялись на фоне соснового бора, стоя неподвижно, как вытесанные из дерева статуи. Едва ли кто-то из них был выходцем из Крествуда, как и из самого герцогства Фэйр. Четверо незнакомцев, двое мужчин и двое женщин, были невысокими, тонкокостными и худощавыми, отчего походили на хрупкие стволики молодых деревьев. Длинные волосы их пестрели переплетениями кос, а острые угловатые лица казались обманчиво отчуждёнными — кем бы ни были странные местные, охотниками, исследователями или заблудшими в глушь дикарями, они явно заметили, что ещё один из путешественников пришёл в себя, и теперь пристально следили за всей их группой, ничем не выдавая себя.