Витарр напрягся, хмуря брови и медленно скользя взглядом по зажатому в руках чужаков оружию: по изящным изгибам луков и гладким лезвиям кинжалов-полумесяцев, по пёстрому оперению стрел, выглядывающих из-за узких плеч чужаков. А если учесть их численное превосходство, выводы напрашивались самые неутешительные. Фэйрхолл не помнил, как их маленькую группу окружили, как он сам потерял сознание и как получил рану, терзавшую его грудь острыми окровавленными зубами, однако в одном был уверен — никто из них, ни Роксана, ни Эван, ни он сам, не дали весомого повода для нападения. И от осознания этого во вспыльчивом юноше пробудилась ярость. Потрепала горячими ладонями по щекам, по-родственному и по-знакомому, обожгла дыханием затылок, а затем распространилась по всему телу, обвивая его огненной змеёй. Дрожащей рукой Витарр потянулся к ножнам на поясе, однако с ужасом обнаружил, что те оказались пусты — меч бесследно исчез.
Мимолетное движение солдата не осталось не замеченным. Один из незнакомцев тут же резко вскинул голову и что-то крикнул ему. Что-то, что Фэйрхолл не захотел или не смог разобрать то ли из-за тумана в голове, то ли из-за странного наречия чужака. Юноша нервно оглянулся, глядя на закусившую губу Роксану и поникшего Эвана, впавшего и вовсе в какую-то прострацию. Почему они молчали, смиренно ожидая своей участи? Почему позволили посторонним увести их и, что хуже, ранить своего товарища? От всего происходящего веяло абсурдом, заговором против наследника герцога.
— Эй, вы! — грубо окликнул Витарр охотников, начиная терять терпение. — Где мы находимся? И по какому праву вы наставляете на нас оружие?
Отвечать ему никто, похоже, не собирался. Незнакомцы даже не пошевелились и не повели бровью, лишь молча смотрели на своего пленника. Повисшая на поляне тишина угнетала и нервировала еще больше. Фэйрхолл откашлялся, громче повторил своей вопрос, а кулаки его рефлекторно сжимались, предвещая новое столкновение. Колдунья рядом зябко поёжилась, ниже опуская голову — чувствовала, как накалялась атмосфера вокруг них, однако на помощь не спешила. Эван что-то лишь тихо пробормотал, пряча усталый взгляд. Витарр недоуменно огляделся, крепче сцепляя зубы. Да что с ними всеми такое творилось?! Неужто оцепенели от страха?
Порядком разозлённый солдат попытался встать на ноги, однако стоило ему упереться коленями в землю, как он тут же повалился обратно, схватившись за грудь — острая вспышка боли вновь подкосила его, ударяя по рёбрам. Фэйрхолл судорожно выдохнул, зашипел сквозь зубы. Тело предавало его, в момент серьезной опасности выставляя перед врагами безоружным и беззащитным. Ладонь Роксаны вновь легла на его плечо, сжалась, будто бы девушка пыталась поддержать его. Губы Витарра скривились в грустной усмешке. Будто бы теперь это могло что-то изменить…
Сосредоточенный на собственных мыслях, он услышал чужие шаги слишком поздно — когда юноша вскинул голову, один из захватчиков подошёл уже совсем близко, удерживая лук наготове. Фэйрхолл с криком отшатнулся, выставил вперед сжатые кулаки руки, готовясь защищаться. Что бы ни взбрело в голову чужаку, он так просто не сдастся. Не позволит лишить себя свободы и воли по чужой прихоти. И если кто-то из лесных разбойников думает иначе, что ж… Им ещё предстоит жестоко пожалеть об этом.
Незнакомец что-то громко сказал на непонятном Витарру языке, кивком указывая на его руки, отчего наследник герцога только больше нахмурился. Было похоже, что эти люди не говорили на общем наречии Адальора. Но почему? Ответ пришёл практически сразу, стоило юноше внимательнее всмотреться в лицо лучника. Очень похожее на его собственное, но при этом совершенно другое. Вытянутое и слишком угловатое, с острыми линиями скул, носа и подбородка. Всего в этом лице было слишком для обычного человека, начиная от тонких будто изломанных черт и заканчивая болотного цвета глазами, взгляд которых излучал странное непоколебимое спокойствие и одухотворенность, плохо совместимые с блеском юности. Пряди тёмных волос упали за спину, когда незнакомец демонстративно повесил лук на плечо и медленно поднял пустые ладони. Витарр изумленно вытаращился на него во все глаза, неверяще глядя не на руки, но на острое ухо, формой больше напоминавшее крыло ласточки. Такого он никогда не видел за всю свою жизнь. И на ум Фэйрхоллу пришло только одно слово. Слово, которое Эван твердил чуть ли не всё время их поездки в Туманные Пики. Эльфы…
Стрелок убрал оружие, будто бы пытаясь показать, что намерения у него самые мирные, однако паника лишь сильнее разгоралась в сердце Витарра. Рядом, всего в какой-то паре шагов, стояло воплощение позабытых сказок, живое, из крови и плоти, дышащее одним с ними воздухом и каким-то чудом сумевшее выжить, несмотря на все легенды о битвах и эпидемиях. Юноша попятился, попытался отползти назад, однако ноги его предательски онемели и налились свинцовой тяжестью. Казалось, что сам мир вокруг подводил его, переворачиваясь с ног на голову: сначала внезапные обвалы, после пещеры, руны, потайные проходы, скрытые туманом, от которого пытаются мысли… А теперь — еще и выходцы из древнего народа, бесследно сгинувшего много веков назад.
Эльф — или кем он там на самом деле был? — протянул руки к Фэйрхоллу, который тут же замахнулся, намереваясь ударить чужака, однако тот был не в пример проворнее раненого солдата. Увернулся, крепко схватил того за плечи, ощутимо встряхивая до звона в ушах и помутнения перед глазами. Витарр болезненно застонал, попытался вывернуться из цепкой хватки, однако тонкие и удивительно сильные руки рывком прижали его к земле, не оставляя и малейшего шанса подняться. Наследник герцога закашлялся — от удара о почву воздух застрял в его легких, царапая горло и скребясь о рёбра, а рана заныла сильнее. Из-за обострившейся боли он даже не сразу осознал, что к перевязи на его груди прикоснулись. Фэйрхолл вздрогнул, согнул колено, вновь стремясь оттолкнуть от себя лучника, и ликующе улыбнулся, когда тот едва слышно охнул, не сумев защититься от удара в живот. Однако Витарр рано радовался.
Эльф не попытался защититься или обнажить оружие, однако солдат совсем не подумал о том, что они с товарищами по путешествию были в явном меньшинстве. За считанные секунды двое напарников остроухого оказались рядом, перехватывая руки юноши и удерживая его от новых нападок. Витарр протестующе завозился, бросил умоляющий взгляд на Эвана и Роксану, однако эти двое будто бы не замечали, как с их попутчиком пытаются расправиться. Напуганные простолюдины…
Однако ударов, вопреки ожиданиям наследника герцога, не последовало. Лучник поднял руку, прикладывая её к его груди, а затем что-то зашептал на незнакомом витиеватом языке. И, точно подчиняясь неведомым словам, из ниоткуда возник бледный свет, заструился по кончикам пальцев эльфа и тут же устремился к Фэйрхоллу неяркими зеленоватыми струйками. Юноша дёрнулся, шумно втянул носом воздух, сдерживая дыхание — в памяти всплыл еще яркий образ едкого тумана, от которого закрывались глаза, а разум погружался в дрему. Но колдовской огонёк будто бы и не думал пытаться подчинять его себе. Лишь скользнул по груди Витарра, мазнув теплом по оголённой коже, и вдруг проник под перевязь, растворяясь среди белых тканей и мерцая остатками ауры, точно притаившийся светлячок. Испугаться наследник герцога не успел — до странного приятное чувство окутало его, точно волны тёплого моря, боль в ране медленно начала ослабевать, а вскоре под пристальным взглядом и тихими напевами эльфа и вовсе затухла. Вместе со словами на непонятном языке пришло и успокоение, которого так не хватало напряженному Фэйрхоллу. Тело его расслабилось, обмякло и, лежа на земле в бледном сиянии, Витарр осознал, как на самом деле успел устать за последние сутки. Свинцовая тяжесть рухнула с плеч, оставляя после себя лишь изнеможение и слабость во всех мышцах. Глаза слипались, сморенные уютным теплом, а сил не было даже для того, чтобы говорить. Что бы это ни была за магия, вреда она, казалось, не приносила. Но… Почему? Разве не собирался этот лучник убить непрошенных гостей? Или хотя бы бросить их в темницу?