Я озвучил ему свои мысли, посетившие меня несколько мгновений назад. Бывший лекарь клятвопреступник замолчал, а потом осторожно заметил:
— Вы знаете, я не устаю восторгаться Вашей проницательностью…
— Бросьте, Альф, — поморщился я, — давайте оставим лесть для окружающих меня придворных шаркунов. Давайте по делу.
Старик вздохнул, но видимо решил, что скрывать больше нет никакого смысла — снявши голову по волосам не плачут:
— Я написал труд, который должен увековечить моё имя, — вот тут то в голосе у него и прорезалась настоящая страсть, он даже раскраснелся, — к сожалению, для подтверждения изложенных там теорий, необходим эксперимент, который я не успел завершить. Я отказался из-за этого труда от всех радостей жизни, мне пришлось лжесвидетельствовать, а теперь, кто-то другой проверит всё это и поставит своё имя рядом с моим, — всё это было сказано так, что становилось ясно, «кто-то другой» это совершенно определённый человек.
Он сидел хищно сжимая и разжимая пальцы, словно когтями вцепляясь в горло оппонента. Потом глубоко вздохнув и постаравшись успокоиться он продолжил уже более спокойным тоном:
— А то и совсем обойдётся без моего имени на форзаце издания, назвав мою основополагающую теория, одной из многих, которую проверил блистательный там кто-нибудь.
Я с сочувствием посмотрел на него. Надо же какие страсти кипят среди культурных, интеллигентных людей, учёных и, не побоюсь этого слова, столпов науки.
— Ладно, это Ваше дело, — произнёс я вставая, — а теперь послушайте меня. И пожалуйста очень внимательно. И с ответом не торопитесь.
Тут я остановился прямо напротив старика и спросил:
— Можно ли научить меня магии?
Его взгляд чувствительно вильнул, словно он ожидал подобного вопроса.
— Послушайте, — начал Альф, осторожно посматривая на меня, — мне кажется, что Вы не совсем представляете суть занятия магией. То есть я хочу сказать, что даже на магическом факультете, каждый год отсеивается порядка десяти процентов обучаемых, а до конца обучения доходят единицы. Даже если Вы поступите сейчас в университет, то ощутимых результатов добьётесь не раньше, чем через пять лет. Вы просто не представляете объём вталкиваемых знаний.
— Угу, — согласился я. — А ещё я читал, что богатые люди, нанимали для своих драгоценных деток учителей, которые помогали своим питомцам успешно миновать те самые пять-шесть курсов года за два за три, и что преимущества домашнего обучения, очень хорошо видны при специализации студентов.
Я выжидающе уставился на него, Слава Богу он не возражал и не спрашивал где я прочитал такую чушь, поскольку слезливый женский роман про любовь двух малолетних ромеы и джулеты, где одного отправили учиться в универ, а вторая достала родителей настолько, что ей наняли учителя и она таки смогла воссоединиться с любимым, который её позабыл, и как следствие — ссора, с использованием подручных средств, и выяснение крутости дамочки, а значит и домашней системы обучения — никак не мог считаться серьёзной научной литературой.
— Ну хорошо, — явно вынуждено согласился он с этим доводом. — Но даже для магика необходимы способности. Как Вы можете быть уверены, что обладаете ими? Для того же, чтобы определиться надо опять пройти несколько тестов, порой весьма болезненных…
— А нет такого — подержал магический шар и всё ясно, предрасположенность к стихиям там… — с надеждой спросил я, а старик улыбнулся.
— Вот видите, какая Вам чушь лезет в голову. Что за расположенность к стихиям? Все эти разговоры, что люди мастера стихий, магия эльфов недоступна другим существам, орки предметники, а гоблины используют вербальные заклинания — это фикция, любая раса может научиться любой магии, при должной настойчивости, а подобные разговоры пошли от недоучек, слабо разбирающихся в этом. Да и магический шар… он существует, но вряд ли Вы поедете в Иллониум.
— Судя по звукам, что-то эльфийское, — пробормотал я.
— Ну да, — подтвердил Альф, эльфийская академия, в отличие от людского университета, специализирована только на магии. И считается, кстати, лучшей школой, доступной другим существам.
— Поди ж ты, — непритворно удивился я, — а мне казалось, что эльфы учат только своих.
Старик глянул на меня с превосходством:
— Так было раньше. Сейчас создан специальный факультет для обучения других существ и квота на инорасовых студентов в них растёт год от года.
Я присвистнул, а старик вернулся к теме, с которой мы соскочили:
— В людских академиях и университетах тоже существуют тесты. Только они напоминают экзамены и несколько затянуты по времени, да и небезопасны иногда. Часто даже они не дают полной картинки и учитель пробыв в доме ученика год, делает заключение о профнепригодности обучаемого. Так что большей частью это потеря времени и денег.