Наше не слишком обнадеживающее турне привело нас на улицу Пяти алмазов. В 13-м округе полным-полно улочек с прелестными, красочными, но, как правило, обманчивыми названиями. На улице Пяти алмазов никаких алмазов нет и в помине, на улице Замка Рантье есть лишь больница имени Никола Фламеля[23], на улице Усадьбы Кюре я не встретил ни одного священника, и Французская Академия располагается не на улице Трясущейся бороды. Что же касается улицы Францисканок… м-да… или Надежды… Нет, эти названия явно не подходили для делишек Ленантэ.
Из телефонной кабинки в бистро на улице Пяти алмазов я позвонил Элен. Некий санитар по имени Форе не объявлялся? Не объявлялся.
– Пойдем взглянем на улицу Уатта, где, как он утверждал, на него напали,– предложил я Белите.– Это, разумеется, ничего не даст, но я хотя бы прибавлю к своим разочарованиям еще одно, чтобы потом не терзаться и достойно завершить день.
Мы отправились на улицу Уатта.
Чрезвычайно живописная, накрытая низкой эстакадой, она прекрасно подходила для любых нападений, особенно ночных. Начиная от пересечения с улицей Швальре над нею, почти до половины ее протяжения, проходят несколько путей Орлеанской линии и грузовой ветки. Атмосфера там, особенно в ноябрьские сумерки, достаточно зловещая. Испытываешь неприятное чувство какого-то стеснения, удушья. Уходящая вдаль череда тонких опор эстакады; то тут, то там в свете газового фонаря блеснет струйка подозрительной жидкости, сочащейся из стены узкого, сырого тоннеля. Мы шли по тротуару, снабженному перилами и приподнятому над проезжей частью примерно на метр. Над нашими головами с адским грохотом промчался поезд, от которого задрожало все вокруг.
На улице Уатта я ничего не обнаружил. Впрочем, этого и следовало ожидать. В минуту радостного подъема я загорелся надеждой, что вид одного из домов, какая-нибудь деталь, в общем, что-то в этом духе заставит раскрутиться шарики у меня в башке, но это было все равно что свято уверовать в Деда Мороза. После тоннеля от пересечения с улицей Круа-Жарри и до набережной Гар улица Уатта выглядела совершенно обычно, с домами по сторонам и небом наверху, однако безликие фасады оставались немы. Мы вернулись назад под грохот нескончаемых товарняков.
Затем мы направились вглубь, свернув на крутую улочку Кантагрель и миновав родильный дом, почему-то носящий имя Жанны д'Арк. Но подобные противоречия меня уже не трогали. Чуть дальше, после мастерских трудотерапии Армии Спасения[24] торчали высокие, с огромными окнами здания Сите-Рефюж, рядом с которыми административные постройки благотворительной организации, выкрашенные в светлые тона и с чем-то вроде козырьков на покосившихся столбах, смахивали на кинодекорации. У входа двое солдат Армии, мужчина и женщина, приветствовали друг друга громогласным «Аллилуйя». Армия Спасения! Я не представлял себе Ленантэ, посещающего Армию Спасения – разве только чтобы поспорить с последователями Уильяма и Эванджелины Бут[25]. Но даже они не стали бы карать старика за его заносчивость ударом ножа в бок… Господь с нею, этой улицей Уатта. Я решил махнуть на нее рукой.
Уже давно пришла пора подкрепиться. Мы отправились в пивную «Розе». Прежде чем усесться за столик, я позвонил Элен.
– Ну как там Форе?
– Не объявлялся, шеф. Вообще никто не звонил. Я с ходу набрал номер Сальпетриер.
– Санитара Форе, пожалуйста. Это насчет одного больного.
– Он уже давно ушел с дежурства, сударь. Теперь будет только завтра утром… Что-что? Знаете, вы могли бы разговаривать и повежливее!
Обед прошел в молчании. Этот зазря потерянный день колом торчал у меня в желудке.
– Предлагаю сходить в кино, Белита,– сказал я, забирая сдачу.– Я видел, что в «Палас-Итали» идет детектив. Может, он натолкнет меня на свежую мысль.
Когда мы выходили из кино, мыслей у меня было не больше, чем перед сеансом. Я буркнул:
– Понимаешь, Белита, все эти придурки тряпичники, с которыми мы сегодня толковали, пустой номер. Единственный, кто мог бы – я говорю только «мог бы» – просветить меня насчет Ленантэ и помочь разобраться в этом деле, пожалуй, врач из Сальпетриер, которому старик достаточно доверял, чтобы согласиться лечиться у него. Может, это ничего и не даст, но ниточек у меня не так уж много, и эта кажется самой обнадеживающей. Я рассчитывал узнать у санитара фамилию доктора – если, конечно, Ленантэ вообще его назвал,– и у меня создалось впечатление, что этот санитар не такой чокнутый, как…