С первым летним теплом Ирина, как тот щенок, повизгивала, отчаянно виляя хвостом, привставала на задние лапы, приносила то одну игрушку, то другую, пытаясь подать тапочки, а потом утыкалась в колени мокрым носом и затихала, чувствуя, как быстро-быстро колотится сердце.
Она всматривалась в лето, лежащее рядом, только руку протяни, и можно потрогать, пропустить сквозь пальцы щекочущую мягкость травы, вдохнуть ни с чем не сравнимый запах. Солнца, листвы, счастья.
Она, городской житель, в повседневной круговерти начинала скучать по лету уже в середине июля, понимая, что оно вот-вот закроет за собой дверь, только подмигнет на прощанье. И уедет в далекие края. Туда, где оно живет, вырываясь к ней совсем ненадолго. Это не был краткосрочный курортный роман, нет. Не торопливые свидания украдкой, которые по-прежнему бывали у нее с морем: жаркие, страстные, безумные, когда оба знают, что это не навсегда.
С летом у нее был стабильный надежный брак, в котором супруги живут не на два города и даже не на две страны. На два огромных мира, в которых каждый год случаются короткие встречи и долгие проводы.
Впрочем, в последнее время слово «брак» уже не ассоциировалось у нее ни со стабильностью, ни с надежностью. И именно из-за своего брака, который не был ни стабильным, ни надежным, она и встречала это лето в доставшемся ей по наследству доме ее бабушки, забытом богом в глухой, практически умершей деревушке, спрятавшейся между перелесками и отделенной от автомобильной трассы двумя речушками и двенадцатью километрами разбитой, практически непроезжей грунтовой дороги.
Последнее обстоятельство – полная отрезанность от «большой земли» – и стало определяющим фактором того, что Ирина Поливанова, тридцати двух лет от рождения, разведенка с двухлетним ребенком на руках, уже второй месяц жила в деревеньке под названием Заднее, где сохранился всего один жилой дом. С учетом ее вынужденного жилища – два.
В первом доме жил переселенец с Севера Полиект Кириллович со своей женой Светланой Георгиевной. Воспоминания о них у Ирины были смутными. В ее детстве в крайнем к лесу доме жила бабушка Маиса. Ее младшая дочь вышла замуж на Украину и приезжала к матери редко. Зато гостинцы привозила всегда знатные: кровяную колбасу, сало, пускающее острую слезу, когда его доставали из погреба, огромные, сахарно-сладкие розовые помидоры, пахнущее семечками домашнее подсолнечное масло и огромный «Киевский торт». Баба Маиса жадной не была и всегда приглашала соседей отведать гостинцев.
Старший же сын Маисы работал где-то на Севере, то ли в Сургуте, то ли вообще за полярным кругом, и на родину не наведывался, так что Ира его вообще не запомнила. Это уж только сейчас, когда она сбежала в деревню, как крыса в нору, прихватив самое дорогое, что у нее было, – детеныша, она с изумлением обнаружила на месте старой Маисиной избушки добротный двухэтажный дом под красной крышей, резного петушка, украшавшего флюгер, три основательные теплицы, просторную баню с пристроенной к ней беседкой и огромный вольер для собак. А вместе со всем этим великолепием Полиекта Кирилловича и Светлану Георгиевну. Тогда же и выяснилось, что он – сын Маисы.
Признаться, без соседей она бы пропала в первый же день. В последние дни апреля дом казался стылым, и Ирина почти три часа топила его дровами, к счастью уцелевшими в поленнице во дворе. Все это время Ванечка был у Светланы Георгиевны, которая сварила ему манную кашу, затем накормила куриным супом из русской печки, а потом уложила спать на большой, очень мягкой кровати с белыми накрахмаленными простынями.
Ванечка вообще провел у соседей почти целый день, пока Ирина отмыла до скрипа старые половицы дощатого пола, оттерла от пыли столы, разобрала взятые с собой огромные сумки на колесиках: с вещами, с картошкой, с консервами, с крупами для Вани. В те годы, когда Ира наведывалась в деревню, здесь был маленький магазин, в котором продавали самый необходимый набор продуктов. Она надеялась на то, что уж хлеб, масло, макароны сможет купить всегда, а молоком и курятиной рассчитывала закупаться у соседей. Вот только не учла, что соседей не было. Не только в Заднем, но и на всю округу.
– Ну, вот мы тут, в Заднем, почитай, одни зимуем, – степенно рассказывал ей Полиект Кириллович, помогая спустить насос в колодец, отодрать деревянные ставни, закрывающие окна, и подключить электричество. – В Среднем на зиму вообще никто не остается. К началу июня Кольцовы приедут из Мурманска, да и все. В Заполье летом только три семьи обитают, да и то не три месяца, а меньше. В Семакино в двух домах зимуют, в Георгиевском с этого года ни в одном. Какой тебе магазин?! Летом раз в неделю автолавка приезжает, когда дачники подтягиваются. А зимой нет, нерентабельно.