Антракт. Вернувшиеся голубые создания кто порхал, а кто и хмурился. Агнесса пошепталась с Татьяной и деловито предложила:
– Ну что, идём?
Подружки принялись с воодушевлением пудриться.
Мива вытащила из сумки большую тетрадь в переплёте, похожую на канцелярскую книгу, сунула её подмышку, разворачиваясь к выходу. Голос Кейширо-сан спутал все их планы. Девичник замер, подозревая, что это опять осточертевшая доставка фруктов.
– Кто потерял заколку? – вопросил за дверью адъютант его превосходительства.
– Я потеряла… Заходите, Кейширо-сан!
Уф-ф, это всего лишь заколка, не фрукты… У девичника отлегло от сердца, и все раскованно задвигались.
– Большое спасибо! А где вы её нашли? – отлегло от сердца и у меня по той же причине: слава богу, не фрукты.
– Там, прямо на границе поворотного круга и первой кулисы, – носком кроссовки «пограничник» провёл черту от левой створки двери к правой и забавно подвигал коленями, будто танцевал «буги-вуги». Реквизит на вешалках закачался от развязанного хохота и восклицаний соседок: «Кейширо-сан! Кавайи! Прелесть!»
– Подождите… Это ещё не всё… – промолвил кавайка[103] и вытащил из-за двери пузатый целлофановый кулёк с яблоками от Нагао-сан, видимо, только что наспех купленный.
Девичий смех внезапно утих, а посему Кейширо-сан экстренно свернул знамёна и исчез. А кулёк с фруктами одиноко лежал на циновках, нетронутый…
Мне бы тоже не лишне было экстренно схватить сиди-плейер с наушниками и улетучиться как можно скорей. Согласно частоте и количеству доставляемых фруктов мозговитые шлифовщицы, функционирующие на женской интуиции и инстинктах, уже затачивали свои шлифовальные станки. А у меня, вместо того, чтобы дать дёру, расшалился логос, толкающий к домысливанию того, что скрыто от глаз, красноречиво недосказано и явно вдалбливается мне в голову: «Соседки любят калорийный шоколад, пончики от "Мистера Доната" и гамбургеры из Макдональдса, а я прошу у тебя прощения за давешнее веселье за кулисами с твоими соседками посредством одних лишь низкокалорийных фруктов, для фигуры… так сказать…»
Похоже, те три шага назад, вырвавшие хозяина из блокадного кольца капрона и сюсюканья, здорово отмутузили весь набор инстинктов у наших девушек, а в особенности звезданули по их инстинкту продолжения рода со звёздами. И больше мне их ничем не задобрить. Ни перестановкой цветочной композиции Огава-сенсея к туалету, ни частой уборкой гримёрной пылесосом с всасывающей турбощёткой, ни смачными кукисами, ни даже заменой грозного оружия с чашечкой D на миротворческий, как Гринпис, нулевой размер. У многих здесь был синдром Мэрилин Монро. Красотка из джаза, с очень объёмной грудью, устраивала истерики на съёмках, если у второй ведущей актрисы по какому-то недоразумению грудь оказывалась больше.
Напудренные Татьяна и Агнесса ушли, запнувшись о кулёк с яблоками. Мива с канцелярской книгой подмышкой и с канцелярской рачительностью перешагнула через угощение от Нагао-сан. Смех Каори и Рены растаял на лестничной клетке. Одна Аска сидела в гримёрной, и явно чувствовалось, что она ищет повод придраться ко мне.
Чтобы положить конец её мукам происков, я поместила яблоки в укромное место под реквизитом, затем с Брайаном Адамсом в ушах и Борисом Гребенщиковым в сердце спустилась к своим сапогам.
Неподалёку от служебного входа в театр кроме фруктовой лавки находилось и кафе «Старбакс», где я решила пересидеть бурю с чашкой капучино. Почти застегнув молнию, я обернулась на звук шагов в кулуаре. Это был господин Кунинава.
– Привет! Куда идём? Скоро третий акт…
– Да вот, сбегаю за крепким кофе… что-то в сон клонит, – отчиталась я земляку, сняв наушники.
– А что слушаем?
– Брайан Адамс… Вы наверняка слышали его хиты? Ну, например, «Please forgive me», или «Straight from the heart»? Певец – супер, и тексты у него богемные… похожи на поэзию Артюра Рембо[104].
– Ох, заинтригован! Я ведь чуть не поступил на мастер-класс по Артюру Рембо в университете…
– В самом деле? Значит, вы, Кунинава-сан, не только блестящий актёр, но и эрудит! Лирику Рембо читать трудно… Вот, возьмите, хоть и без бокса! – открыла я крышку плейера и двумя пальцами передала компакт-диск рыболову.
Тот тоже протянул большой и указательный палец, готовясь аккуратно его взять, и в тот самый момент за его спиной возникла крошка-статистка в бедняцком кимоно. Она отвесила поклон звезде телесериалов и прошептала: «Прошу любить и жаловать», – глядя на мой диск.
– А ещё, Кунинава-сан, там есть одна обалденная песня…
Я не договорила, увидев, как из закулисного пространства прямо на нас выходит господин Кейширо. Он прошёл за спиной рыболова, перехватив мой взгляд, полный обожания и любви к хитам Брайана Адамса, но устремлённый на Кунинава-сан. Затем обозрел мою пустую, уже без диска, руку, отдаляющуюся от звезды. И погрустнел, сделав наверняка ложные выводы и жалея хозяйские деньги, потраченные впустую на килограммы фруктов.
104
Артюр Рембо, французский поэт, одна из самых загадочных фигур во французской литературе XIX в. Его творчество оказало сильное влияние на мировую культуру. Крупнейшие французские поэты Г. Аполлинер, Л. Арагон, П. Элюар называли Рембо своим учителем.